Читать «Рабыня Вавилона» онлайн - страница 27

А теперь он знал ответ. Истина оказалась проста, и в этой простоте было счастье. Это, конечно, страшная глупость, что вчера, увидев ее во дворе школы, он не подошел, не заговорил с ней. Ему нравилось любезничать с девушками, молоть всякий вздор, тешить свое самолюбие, глядя, как они смущаются. Адапа считал это невинной забавой.

Ему, юноше из знатной семьи, были доступны развлечения. Всему суетному и праздному он предпочел науку. И все же ценил женскую красоту, восхищался ею, но не любил никого.

Весь день и всю ночь Адапа провел, думая о незнакомке, о ее платье цвета топленого молока с орнаментом по краю рукавов, об ее маленьких ступнях с острой косточкой на щиколотке и длинных косах, в которых блестели монеты.

Вспоминая о ней, он чувствовал возбуждение. Это было вожделение, он желал обладать незнакомой девушкой, слишком желал. Поздним вечером, когда были погашены светильники, он испытал наслаждение, смешанное со стыдом, собирая в ладонь теплую сперму. Подушка была горяча, постель пропитана его потом. Он свесился до полу. Все было другое, даже циновки пахли иначе. Зато прошла эта ноющая боль в паху.

Да, Адапа мог совокупиться с одной из молодых рабынь, коих в доме отца было достаточно. В общем-то так он всегда и поступал, когда чувствовал зов плоти. Но теперь даже мысль об этом казалась постыдной.

— Целая пригоршня… — сказал он сам себе и устало рассмеялся.

Нужно поговорить с ней, выяснить, кто она такая, а иначе, иначе он сойдет с ума. Он хотел ее и ощущал это всей кожей, словно дуновение прохладного ветерка в жаркий полдень.

В эту ночь сон так и не пришел к Адапе. Когда лежать с открытыми глазами стало совсем невмоготу, юноша вышел во двор. Утро уже занималось. На горизонте, над отдаленными плоскими кровлями, толпились кучевые облака с розовой каймой. Адапа совершенно ясно осознал, что что-то в нем изменилось и жизнь уже не будет прежней.

Внезапно рассвет исчез, небесные врата отворились и на колеснице выкатился Шамаш. Небо полыхнуло, как крылья бабочки. И вот уже нет ничего, кроме пыльной дороги и белых крупов лошадей. Слуге он не позволил сесть в повозку, и тот бежал рядом, держась за упряжь и вскрикивая всякий раз, когда босые ступни натыкались на острые камни. Не было ничего, кроме желания снова ее увидеть.

Адапа смотрел на приближающийся дворец, смотрел с надеждой, в предчувствии томительного и сладкого возбуждения. Ему казалось, что и сегодня она должна прийти. Адапа мысленно призывал эту девушку, и каким-то образом знал, что она не может не почувствовать это. Уши его горели, снова ныло в паху.

Приблизившись ко дворцу, Адапа велел рабу остановиться — не хотелось въезжать во двор с этаким чучелом. Теперь, проходя внешние охраняемые ворота, прижимая к бедру деревянный футляр с восковыми табличками, он рисовал себе сладостные картины соития с незнакомкой, представлял, как проводит ладонью по ее лодыжкам и бедрам, целует ее горячий живот…

«Все, — сказал себе Адапа, — пора остановиться, пора заняться делом, ты и так слишком далеко зашел».

Он подумал о шумерах, о творческом гении этого народа, о предстоящем уроке шумерской письменности. Изображение звезды означает «небо», «бог»; ноги — значит «идти», «стоять»; рот — «говорить». Изменение рисунков, сложных знаков, абстрактно нарисованных предметов. Картинки приобретают вид комбинаций клиньев, и это новый шаг в развитии письменности.