Читать «Совесть короля» онлайн - страница 92

Ответа не последовало. Неожиданно собеседников словно окутал кокон тишины. Как им удалось отгородиться от царившего вокруг гама, создать свой собственный крохотный мирок, в котором протекало их общение?..

— Я… я… — Пожалуй, впервые в жизни Ланселот Эндрюс не смог подыскать нужные слова.

Вместо него заговорил сэр Генри Грэшем:

— Вы предложили мне секреты. Теперь позвольте мне удивить вас. Позвольте открыть одну тайну. Доверяюсь вам, прекрасно понимая, что вы не можете поклясться в ее неразглашении.

Теперь изумление появилось на лице Эндрюса. Он ожидал от Грэшема чего угодно, только не откровенности. Прозвучавшее в голосе сэра Генри напряжение пугало. Такое напряжение ни в чем не убеждает и ничего не исцеляет. Лишь выжигает на его собеседнике неустранимую отметину.

— Когда-то я любил одного человека. Однажды ночью наша любовь утратила духовный характер и обрела характер физический. Позднее этого молодого человека обвинили в моем грехе. Я был вожаком. Я был зачинщиком. Я был хозяином. И при этом представил себя жертвой. А его… казнили. Как я рыдал, как пытался возложить вину на себя! И когда…

От волнения Грэшем умолк, не в силах говорить дальше.

— И когда накануне казни творили с ним самые немыслимые вещи…

Неужели это правда? Неужели в глазах сэра Генри Грэшема действительно сверкнули слезы? В глазах человека, который слыл олицетворением темной силы, перед которой никому не устоять?

— Он проклял меня за те страдания, которые я навлек на его бедное тело и на его несчастную душу. Он умер, преисполненный ненависти ко мне. Скажите, епископ Ланселот Эндрюс, может ли англиканская церковь даровать прощение такому человеку, как я?

— Нет, — ответил Эндрюс. — Ни о каком прощении не может быть и речи. Во всяком случае, со стороны церкви. Но со стороны простого смертного вроде меня прощение возможно. И если вы готовы поверить, то можете рассчитывать на мое понимание. Хочу добавить еще кое-что. Крики умирающего человека — это муки, терзающие его, а не слова истины. Не думаю, что Иисус в предсмертных муках верил в то, что Бог Отец оставил его. И все же вы хотите услышать мое мнение на этот счет… Если вы помните последние предсмертные минуты вашего друга, то вы помните его таким, каким желали сделать его враги. Лучше помните его другим, таким, каким вы его любили. Он тоже будет помнить вас там, где его душа нашла последнее успокоение.

Увы, для Грэшема не было средства, способного очистить душу, не было волшебного снадобья, способного излечить незаживающую сердечную рану. Свою горечь он обрушил на епископа, подобно клинку, одержимый желанием низвергнуть его на грешную землю, проверить, насколько искренно излучаемое им спокойствие. Одновременно впервые за двадцать лет вслух было произнесено нечто такое, что растрогало Грэшема до глубины души. Впервые за много лет он испытал нечто близкое к душевному спокойствию.

— Теперь вам известна моя тайна, — произнес сэр Генри, возвращаясь в свое обычное расположение духа. — Вы все еще желаете поделиться со мной вашими секретами?