Читать «Марк Шейдер» онлайн - страница 32
Дмитрий Алексеевич Савочкин
– Давай лучше сварим ширь, – говорит она мне.
Я боюсь шприцев, я ненавижу иголки, вводимые под кожу, мне больно смотреть, даже когда кто-то колет себе инсулин, а не то что ширяется, но, посмотрев в ее насмешливые глаза, соглашаюсь: «Черт с ним, давай! Да, поехали!»
Мы запрыгиваем в неотапливаемый троллейбус, разрисованный рекламой безумно дорогого алкоголя, и Ханна рассказывает мне, что те двое, что остановились у меня на одну ночь, на самом деле приехали совсем не для того, чтобы работать в шахте. Они не собираются идти разнорабочими в ГОК. Они ничего не станут добывать из-под земли.
Потому что они курьеры.
Они забрали у нее четыре мешка маковой соломы. Ханна говорит мне, что это очень профессиональные курьеры. Они знают как, когда и где нужно везти солому, чтобы в дороге не возникло никаких осложнений.
В общем-то, они мне даже не соврали.
Они действительно приехали на заработки.
Это старый канал. Все наркотики из Средней Азии, даже те, которые едут дальше, на Санкт-Петербург, проходят через Днепропетровскую область. Везти маковую солому на Западную Украину через Одессу слишком рискованно.
И еще – эти двое привезли деньги. Наличные. Вряд ли можно сказать, что Ханна разбогатела, но какое-то время она может себе позволить просто валяться на диване и время от времени варить ширь, когда устанет мастурбировать.
Она так и сказала: «Когда устану мастурбировать».
Я уже начинаю привыкать к обилию бреда вокруг меня, и, хотя каждый человек, каждая вещь, даже этот троллейбус, рекламирующий безумно дорогой алкоголь в городе, где каждый второй умеет гнать самогон, по-прежнему кажется мне порождением галлюцинаторного синдрома, все, что происходит вокруг, уже перестает меня удивлять, но я должен спросить:
– А почему ты мне все это рассказываешь?
Если человек содержит пересылочный пункт маковой соломы и целыми днями мастурбирует в перерывах между уколами, он обычно это скрывает. По крайней мере так казалось мне.
Ханна смотрит мне в глаза, будто пытается что-то разглядеть в глубине зрачков, и медленно выжевывает слова:
– Ты. Помнишь. Волю?
Еще бы!
Чертовски странный вопрос.
Конечно, черт возьми, я помню Волю, потому что он был единственным человеком, который хотя бы делал вид, что пытается мне помочь. Воля, жующий спичку. Воля, с глазами не отражающими света. Воля – наркоторговец.
– Это он дал тебе мой телефон? Это он сказал парням из Мукачево, что у меня можно остановиться? Это Воля, да?
Воля умер, и Ханна осталась совсем одна в этом мире. Воля мог сделать очень многое, он мог продать тебе драп, и он мог сказать, что то, о чем ты паришься, – это х*ня, но он не мог научить тебя жить без него.