Читать «Я иду искать... Книга первая. Воля павших» онлайн - страница 106

— Не о себе надо думать, — оскалился Горд, — а о том, чтобы на торг было что везти, не то быть нам голодом, без хлеба…

— Ага, — невозмутимо прервал Йерикка, — ты готов всех наших овец ободрать и полушубки сшить. А я лучше их каждый год буду стричь и безрукавки вязать… Не спорю — полушубок теплее. Зато безрукавок больше будет.

— То анласы так шутят? — осведомился Горд.

— Да какие шутки, — ласково сказал Йерикка, — это жизнь!

Гоймир тем временем вырвал из блокнота листок и подал его, наклонившись вперед, «точильщику» Резану. Тот посмотрел и фыркнул. Олег вгляделся: хорошо узнаваемый Горд с утрированно-перекошенным лицом правой рукой рубил головы перепуганным рыбинам, левой камасом потрошил их, одновременно озверело прыгая на рыбе обеими ногами — трамбуя ее. На заднем плане рыдала невероятно красивая девушка. Рисунок был очень умелый, профессиональный — примерно так мог рисовать карикатуры на товарищей Вадим. Но что интереснее — внизу листка что-то было подписано, и Резан это прочитал вслух, хотя и негромко:

— Первым делом, первым делом — ловля рыбы, ну а девушки — а девушки потом!

Строчка из старинной песни повергла Олега в легкий шок. Гоймир между тем потянулся всем телом и, следя за тем, как листок пошел по рукам, сказал:

— Так послушаешь — думается, мы в поход знатный собрались, столько разговора. А по делу — что такое рыба? Мелочь…

В его глазах плясал смех, он явно подкалывал Горда, который как раз рассматривал дошедшую до него карикатуру и сказал:

— Нелепица.

— А то как же, — согласился Гоймир.

— Между прочим, — Йерикка повернулся к Гоймиру, — несмотря на всю нелепость затеи, — Горд то ли рыкнул, то ли каркнул от возмущения, — Горд где-то прав. Дело, конечно, скучное, но нужное, а водитель наш рисует карикатуры, как Кукрыниксы… — теперь уже невнятный возглас издал Олег, но на него никто не обратил внимания. — Ты, Резан, ничего по уму не сообразил. Тебя, Крут, я вообще сегодня не слышал.

— Могу сказку сказать. Посмеемся, — не переставая двигать патроны, объявил младший.

— Как наглотался кто-то «дури» данванской, да вообразил, что лежит в постели с честной супругой, Да и занялся рукоблудием посередь улицы, — с отвращением добавил Горд, опершись спиной на стену. — Знаем. Слышали ту сказку.

— У тебя спина белая, — равнодушно заметил Гоймир.

Горда перекосило:

— А…

— Не веришь — не надо. — Лицо Гоймира вдруг стало злым. — Рассказывай, Крут, что хотел.

Мальчишка довольно уныло и без особого вообще воодушевления начал рассказывать:

— У нас в хозяйстве порешили вчера холостить бычка. А он, понимаете, здоровый вырос невмерно. Если б еще по уму делали, а то оно как обычно покатилось… Нашелся кто-то — не дать самый умный, да самый быстрый — и понеслось под раскат… Трехродный мой с торфяников стал. Чистил задок, а как дело за бычка пошло — сказал, что соседи-то его холостить обучили. Нам бы у тех спросить, да уж где там… Начал он расставлять людей, значит. Дал одному здоровенный кий — мол, бей бычка в лобешник. Еще одного ставит позаду с резаком — давай, как падать начнет, режь ему добро. Двое еще — в тех двоих и я, ума-то временем нету, — приткнул обок, чтобы, как бычка кием пометят, валить его начинали. А сам трехродный в дверях становится — одно слово, князь, и только. И пошло. Тот, что с кием, замахнулся сплеча, а колотушка-то с оскепа и сорвись. Легкой птахой — да прямо трехродному в лоб. Он вместо бычка в дверях — бряк! Но то начало было. Тот, что позаду стоял, видит — кием махнули. Он и взялся за дело. Ну а бычок восчувствовал — сей час его самого главного в жизни лишат, начинает ломить вперед. Его вмах палкой между глаз, а что ему палка? Стоптал… Мы меж делом тем навалились на бок, а бычок у нас из-под рук и выскочи, ну мы мордами в навоз и полегли. Трехродный мой тем часом подниматься начал, да бычок по нему и пробежал.