Читать «Красотки из Бель-Эйр» онлайн - страница 123
Кэтрин Стоун
– Здравствуйте, Эллисон. Какая красота, правда?
– Да. Очень красиво. – Эллисон хотела найти другие слова, чтобы описать эту милую комнату, но для нее это была комната чувств, а не слов, комната личных воспоминаний, страница из ее детского дневника. Для этих глубоко личных чувств Эллисон не могла подобрать слов, но нашла другие счастливые слова, чтобы поговорить с Питером. – Как поживает Оладья?
– Оладья ужасно разбаловалась, валяясь на своих художественных подушках.
– Неплохо.
– А я ужасно разбаловался, живя в своем художественном доме. – Питер улыбнулся.
Неплохо. Эллисон тоже улыбнулась.
– Вы уже все места подобрали для съемок «Любви»? – спросила она. – Уинтер говорит, что вы начинаете репетиции сразу после Нового года.
– Подобрали и определились с порядком. А вы знаете Уинтер?
– Она моя лучшая подруга. Она очень волнуется из-за фильма. – Эллисон мягко добавила: – Уинтер говорит, что сценарий – просто чудо.
– О, даже так…
Обмен комплиментами произошел – Белмид, триумф Эллисон, и «Любовь», грядущий триумф Питера, – и собеседники не искали других слов. Они приветливо улыбнулись друг другу и стояли, глядя на мерцающие огоньки великолепной елки и слушая отдаленные звуки рождественских гимнов и перезвон серебра и фарфора. Ни Эллисон, ни Питер не пытались заговорить, потому что никто из них не тяготился молчанием, находясь в этой красивой и мирной комнате.
Наконец и без того уже опоздавшая на ужин Эллисон тихо проговорила:
– Мне надо идти. Веселого Рождества, Питер.
– Веселого Рождества, Эллисон.
Глава 17
Роба, вероятно, не будет на месте, сказала себе Эмили. Он уйдет на ленч, но…
Если он будет у себя и не занят, она сможет показать ему фотографии Сесилии Фонтейн, которые только что напечатала. За все четыре месяца, что Эмили проработала на «Портрет», она ни разу сама не заходила к Робу. Более того, она никогда сама не договаривалась о встрече.
Утром они с Робом улетают в Париж. Если Роба не будет в офисе, она просто оставит фотографии на его столе с запиской: «Я подумала, что вы захотите взглянуть на фотографии С.Ф. до поездки в Париж. Эмили». Можно даже добавить что-нибудь бодрое, например: «С нетерпением жду путешествия».
Дверь в кабинет Роба была открыта, и Эмили услышала знакомый певучий южный выговор… Элейн.
– Ты остановишься в «Ритце»?
– Да, в «Ритце», – ответил Роб.
Он сказал что-то еще, уже не так громко, но слова сделались неразборчивыми, как будто Роб прошелся по большому кабинету, удаляясь от двери. А может, его слова заглушили губы Элейн. Эмили положила конверт с фотографиями на стол Фрэн и написала короткую записку: «Фрэн, фотографии Сесилии Фонтейн. Эмили». Она уже повернулась, чтобы уйти, когда услышала следующий вопрос Элейн:
– Она тоже там остановится?
Эмили застыла. Элейн говорит о ней! И в ее голосе было столько презрения… презрения, сравнимого со скептицизмом, который Эмили видела в глазах этой женщины в тот день, когда делала ее фотопортреты. Эмили следовало уйти, это подсказывал ей инстинкт самосохранения, но она осталась. И услышала произнесенный на одном дыхании монолог Элейн, весь, от начала до конца.
