Читать «Ленинград-34» онлайн - страница 179

— Привет, Женя! — раскладываю на высоком круглом столике угощение. Мучительный вопрос отражается на её лице.

— Крым, парк "Чаир", этим летом, — прихожу я на помощь женщине. — вы ещё с Зиной были с подругой…

— Чаганов, Алексей, — протягиваю руку её спутнику, невысокому мужчине лет тридцати в галифе, сапогах, шёлковой косоворотке и чёрном пиджаке наброшенном на плечи.

— Шолохов, Михаил. — В тон мне отвечает он и улыбается, показывая жёлтые прокуренные зубы.

"Вот это встреча! Как? Почему с ней"?

— Наш журнал готовит материал о творчестве Михаила Александровича. — Начинает лепетать Женя, покусывая нижнюю губу.

"Это, конечно, всё объясняет… может и не зря тогда писали в бульварных журналах, что Николай Ежов из этих… вот жена и пошла по рукам".

— Так, непорядок… — Шолохов живо окидывает взглядом наш стол и несётся в буфет, откуда возвращается через минуту с бутылками коньяка и шампанского в руках.

— Белую не держат, — как бы извиняется он, отдаёт шампанское Разгону, который начинает умело разливать его женщинам по бокалам, а сам занялся залитой сургучом коньячной пробкой, ловко справился с ней и наполнил рюмки, появившиеся из карманов его пиджака, маслянистой коричневой жидкостью.

Со своей рюмкой подошёл к Оле и Оксане, узнал их имена, чокнулся с ними, что-то сказал им весёлое и, не отрывая от них взгляда, пожал руку Лёве.

Теперь понятно, что писатель на самом деле имел ввиду, когда говорил о себе: "Я и с тремя бабами под одной крышей уживусь"…

— Со знакомством. — Шолохов делает серьёзное лицо и медленно не глотая выпивает коньяк.

Морщины на его обветренном смуглом лице разглаживаются, он поворачивается ко мне и…

— Скажите, Михаил Александрович, — встревает Разгон. — когда будет продолжение "Поднятой целины"?

Шолохов, вздохнув, вежливо рассказывает о своей занятости правками "Тихого Дона", подготовкой его к новому изданию. Их диалог, подогреваемый новыми вопросами Лёвы, всё больше переходит на околоиздательские темы, пошли фамилии Фадеева, Серафимовича, Киршона, Тавского и я потерял нить.

На женской половине стола Женя держа левой руку Оли, будто боясь что та вырвется и сбежит не дослушав её историю, правой рукой доливает остатки шампанского в свой бокал.

— Как это мне всё надоело… — несётся по залу её прокуренный голос.

На неё, не трогаясь с места и согласно кивая, глазами полными слёз смотрят Оля с Оксаной.

Потом, видимо, ещё что-то пили, так что вкуса коньяка не осталось совсем…

Холодный ветер пахнул в лицо, блестящей в свете уличных фонарей, порошей. Рядом размахивая левой рукой, зацепившись за меня правой, семенит Оля. "Где это мы? Похоже, Мясницкая… слева остался четырёхэтажный Дом номер 2 НКВД. Значит, возвращаемся домой с Новогоднего бала. Ничего не помню после того Кизлярского коньяка. Может палёный"?

Поднимаю руку с часами к глазам. Два часа показывают фосфорецирующие стрелки.

"Погуляли"…

— Представляешь, он Оксане во время танца предложил навестить его в гостинице "Националь" ознакомиться с его творческой лабораторией. — Смеётся Оля, останавливается и заглядывает мне в глаза.