Читать «Чёрная речка. До и после (К истории дуэли Пушкина)» онлайн - страница 86

Я посылал Антуана в деревню: дачи, где мы оба устроились бы удобно и тепло, меньше, чем за 500—600 рублей, не найти; подумай, не слишком ли это дорого, и ответь немедля, чтобы я смог распорядиться и всё устроить для полного твоего удобства. Дай мне знать со следующей почтой, получил ли ты письмо для известного господина; позавчера он прислал мне ещё пачку писем, о которых расскажу тебе в следующий раз. Прощай, мой драгоценный, будь снисходителен к моей новой страсти, ведь тебя я тоже люблю всем сердцем.

Дантес

После появления этого письма в печати потребовалось интерпретировать содержащиеся в нём признания Дантеса, что с переменным успехом и делалось на протяжении пятидесяти лет. Нежелание смотреть правде в глаза заставило некоторых его исследователей, в частности И.Ободовскую и М.Дементьева, вовсе усомниться в его подлинности.

С.Ласкин, комментируя их позицию, в свою очередь, замечает: «Увы! К великому сожалению, надежды авторов нескольких книг о Наталии Николаевне не подтверждаются фактом: письма Дантеса находятся в том же альбоме, о котором я упоминал». Но поскольку самому С.Ласкину удалось лишь заглянуть в этот альбом, писем Дантеса он не видел и не читал, то «великое сожаление» заставляет его выдвинуть другую версию, которая и распространяется затем многотысячным тиражом. По сути вся книга С.Ласкина «Вокруг дуэли» посвящена утверждению его мнения, что предметом страсти Дантеса, его «прекрасной дамой», является вовсе не Наталия Николаевна, а Идалия Полетика.

Разбирая письмо от 20 января и сопоставляя его с известными материалами, письмами и фактами биографии Наталии Николаевны, С.Ласкин начисто отвергает то, что именно о ней идёт в нём речь. Вот образец его аргументации. Он цитирует, например, письмо Александрины Гончаровой от 1 декабря 1835 г., написанное за полтора месяца до этого письма Дантеса, который, кстати, в нём фигурирует в числе «молодых людей самых модных», отмечая в нём указание на то, что Наталия Николаевна «едва ковыляет», т.к. беременна. При этом автор напоминает, что, родившая в конце мая 1835 г. сына Григория, она долго не появлялась в свете, и подчёркивает, что «письма Дантеса написаны в январе и феврале, когда Наталия Николаевна снова была на шестом месяце беременности». С.Ласкин даже подкрепляет свою позицию предположением А.А.Ахматовой насчёт того, что Наталия Николаевна «последние два месяца в свете не появлялась». Правда, тут же исследователь приводит данные из камер-фурьерского журнала о том, что «камер-юнкер Пушкин с супругою, урождённою Гончаровой», появился 27 декабря 1835 года во дворце, подчеркнув, что Дантес на этот приём приглашён не был. «Единственное совпадение приглашений было 24 ноября, в день тезоименитства великой княгини Екатерины Михайловны». Но не следует забывать, что светская жизнь отнюдь не ограничивалась одними придворными приёмами и балами. В ту зиму танцевали во всех домах, и беременность, как мы помним даже со слов самого Пушкина, совсем не служила помехой для Наталии Николаевны. По поводу слов Ласкина «конные состязания, естественно, не для неё» следует заметить, что ни о каких верховых прогулках в письмах Дантеса нет ни слова, да и зимний сезон как-то для них неподходящ. При этом игнорируются все известные свидетельства посещения Пушкиным с Наталией Николаевной рождественских, новогодних и масленичных балов и маскарадов, начиная с бала в Зимнем дворце 1 января 1836 года. Не следует забывать и о том, что увлечение Дантеса Наталией Николаевной относится ещё к началу сентября 1835 г., о чём он сам пишет в письме от 6 марта 1836 г. (см. ниже).