Читать «Хрустальная сосна» онлайн - страница 530

Дядя Костя выпил еще и приятным высоким голосом запел:

- На просторах Родины чудесной,

Закаляясь в битве и труде,

Мы сложили радостную песню

О великом друге и вожде…

Этой песни не знал даже я; подперев подбородок обрубком руки, я сидел, уже плавая в приятном тумане, и пытался запомнить слова.

- Сталин - наша слава боевая!

Сталин - нашей юности полет!

С песнями, борясь и побеждая,

Наш народ за Сталиным идет!…

И в этот момент из комнаты раздался звонок. Я сразу уловил настойчивую трель межгорода - и кинулся, едва не свалив стул, потому что понял: это Инна, сейчас я узнаю, когда ее встречать, и…

- Женя, я уезжаю, - без предисловий сказала она.

- Когда? Какого числа и каким рейсом? - радостно закричал я; мой пьяный слух услышал долгожданное "приезжаю".

- Ты не понял, - хладнокровно, как всегда, поправила меня жена. - Я уезжаю, но не сюда… То есть не домой… В общем, в Америку.

- Ку…да?… - пробормотал я. - В какую Америку?

- В Принстон, - невозмутимо ответила далекая Инна. - Меня направляют туда на стажировку в порядке научного обмена. Сказанное женой не укладывалось в голове, я все еще размышлял о том сладком времени, когда она вернется… Я даже не спросил - насколько? У меня не было слов.

- Уезжаю пока на полгода. Дальше видно будет, как у меня пойдут там дела…

Я молчал, подавленный и уничтоженный, говорила одна Инна. На этот раз она не спросила, как у меня дела, и в отличие от того вечера, когда сообщила мне о стажировке в Москве, даже не обмолвилась о перспективах нашей жизни. Не пыталась объяснить свои планы и вообще никак уже не связывала себя со мной - просто констатировала факт своего дальнейшего отъезда. И позвонила она в общем не даже не для того, чтобы меня известить -ей нужно было срочно прислать в Москву диплом об образовании и еще всякие бумаги, потому что в Америке потребуют подлинники. Я коротко обещал все сделать, и мы попрощались. На разговоры не осталось сил.

Вернувшись в кухню и сев обратно за стол, я чувствовал, будто мне только что отрезали что-то еще. Только не снаружи, а внутри… Мы выпили всю бутылку, я тут же достал следующую. Я сознательно стремился напиться вдрызг, чтоб ничего не чувствовать и ни о чем не думать - но этого почему-то не получалось. Руки и ноги слушались плохо, однако голова оставалась трезвой и пронзительно ясной, и никак не удавалось ее отключить. Поздним вечером, проводив пьяненького дядю Костю, я порылся в столе и нашел, пока помнил, необходимые Инне документы. У меня не возникло мысли их не посылать: моя жена общалась со мной почти официально - и я выполнял ее просьбу, как посторонний для посторонней.

Потом я не удержался, открыл шкаф, стал трогать забытые и оставленные - похоже, навсегда - Иннины вещи. Странное дело, сейчас они уже не пахли моей женой. То ли за четыре месяца выветрились все остатки запаха, то ли я больше ничего не чувствовал и не воспринимал. Я перебрал холодную, уже слегка пыльную, чужую одежду чужой женщины - и закрыл шкаф. Эти предметы умерли для меня, поскольку почти умерла сама память.