Читать «Хранители. Единственная» онлайн - страница 79

– Ещё одно подобное слово в сторону Сандры, и я за себя не ручаюсь, – жёстко сказал он, пригрозив отцу пальцем, а потом развернулся и зашёл в свою комнату, хлопнув дверью и закрыв её на ключ.

Его раздражал тот факт, что его отца интересовала только финансовая и социальная сторона любой проблемы. Он не видел в людях людей, он видел в них рабочую силу и мешки с деньгами. Из этого и вырастали все его неудачи и провалы, которых, правда, пока что не было так много, как могло бы быть.

Маркус подошёл к своему рабочему столу и взял с него рамку со вставленной в неё фотографией двухлетней давности. На ней они были с Сандрой в парке аттракционов. Ещё счастливые, радостные, весёлые. Ни о чём не подозревающие.

Вернее, это она ни о чём не подозревала. А он – подозревал. И даже, наверное, знал. Знал о Хранителях, знал, что Сандра с ними связана и рано или поздно к ним примкнёт. В семнадцать с лишним лет, именно в конце мая. И он ждал этого момента, будто бы он что-то резко мог поменять.

Он мог. И он поменял.

***

– Вы просили принести большой белый лист, и вот…

– Спасибо, – оборвала Сотрудницу на полуслове Миранда, забрала у неё из рук ватман и закрыла перед её носом дверь своей комнаты. Подошла к столу, взяла чёрный маркер, уселась.

Идея родилась у неё утром, когда она поняла, что какие бы трудности у неё не возникали с мятежниками из-за проблем с её братом, а те наверняка за неё беспокоились. Искали её. Если же не искали, то, по крайней мере, думали, где она.

Поэтому ей было необходимо сообщить, что она остаётся в Штабе под чутким прицелом Аманды Коллендж. Что теперь ей и шагу лишнего не сделать, не то что продолжать деятельность в роли мятежницы. Она буквально стала заложницей Штаба. Застряла здесь. Как в тюрьме.

В своё время Сандра удивилась словам о том, что Штаб – это тюрьма. Что ж, если бы сейчас она видела Миранда, то удивление у неё бы вмиг исчезло. Потому что теперь по-другому этот подземный комплекс по отношению к ней назвать было нельзя.

Коллендж не смирилась над Мирандой, сохранив ей жизнь. Она лишь усилила её страдания и мучения, и сделала она это умышленно. Нет никакого удовольствия жить в постоянной панике, нет никакого удовольствия жить. До тех пор, пока Мира не вспоминала тех, ради кого жить ещё было нужно. Пусть этот список таких людей и претерпел некоторые изменения, которых она и сама, наверное, не ожидала.

Она написала большими буквами послание, которое не несло в себе никаких призывов к её освобождению, а просто констатировало факт, который ещё не был общеизвестным. А потом вышла из своей комнаты, устремившись в безлюдный закуток, в котором располагалась та камера, которая точно контролировалась мятежниками. Это она знала так же точно, как собственное имя.

И, подойдя к камере, она подняла вверх лист так, чтобы было видно. Чтобы те, кто будет просматривать запись, увидели её послание, звучащее не самым оптимистичным, зато правдивым образом. Чтобы уяснили это, зарубили себе на носу, и не ждали её, как ждут солдат с фронта.