Так много сил ушло на гомон,на колокольный перезвонв процессе бракосочетанийоткрытий или награждений,что я решил проститься с гамоми прибыл в зону тишиныдля пешего существованья.Сорвётся ли на землю слива,или развалится волна,скользят ли по ленивым дюнамзолотокожие девчонки,или объявится цепочкаогромных птиц передо мной —ничто не воет, не скрежещет,не гомонит и не гремитв моей разведке бессловесной,поэтому и стал я житьв консерватории молчанья.Здесь воздух до сих пор немой,невидимая вата глушитскольжение автомобилей,а политические толпыс перчаточным снованьем руктекут под куполом безмолвья,где не услышишь даже мухи.Здесь говорливые болтушкиобычно топятся в прудахили тихонько проплывают,как лебеди и облака,а поезда порою летней,в которых столько ртов и фруктов,здесь не обронят ни свистка,ни перестука, как циклоны,несущиеся в тишине.Здесь дни на занавес похожи,на полуночные ковры,и лето с осенью танцует,пока на дюнах не задремлетнемая статуя зимы.
