Читать «Сад зеркал» онлайн - страница 137

В толпе долго молчали, переглядываясь, и в конце концов причину общего замешательства озвучил дед Вась:

– Так а ежели они озоровать станут?

Староста принялся старательно свертывать бумагу трубочкой, всем своим видом давая понять, что разговор закончен. Но дед Вась этого вида не понял и продолжал:

– Ты скажи, чего делать, Адыр? Вот ежели они начнут приходить и того. желания срамные проявлять? А я уже, кхем. могу и не сдюжить! Позору ж не оберешься!

Сбивчивую речь прервал звук смачного подзатыльника. Жена деда Вася, сухощавая старуха, снова занесла большую смуглую ладонь, и дед, виновато втягивая голову в плечи, попятился. Староста сунул свернутую бумагу в карман штанов и оглядел собравшихся:

– Ну что, решили, все согласные? Вот и славненько.

* * *

Деревню для суккубов построили приехавшие из города люди. Очень быстро – местные и оглянуться не успели, а в сотне шагов за околицей уже появилось два десятка домиков. Привозили их наполовину готовыми, сгружали с подвод сразу цельные стены – лёгкие, диковинные, по виду – сделанные из соломы пополам с глиной.

Вселились суккубы тоже без проволочек. Раз-два – и деревня Новая ожила, разбились у домов садики, повисли на заборах горшки и крынки, вырос большой загон для пары единорогов и малый – для кудрявых козочек.

Жители деревни Сливки не торопились знакомиться с новыми соседями, да и суккубы не рвались задружиться с местными. Люди, конечно, поглядывали в сторону приезжих часто и с любопытством, но издалека не могли разглядеть ничего помимо стройных фигур в ярких цветастых платьях. Если бы не крутые бараньи рога – с такого расстояния их немудрено было принять за обычных женщин. А ещё суккубы отличались от людей походкой: высоко поднимали колени и ступали копытчатыми ногами мягко и аккуратно, как бредущие по болоту цапли.

Первыми, как водится, осмелели кошки и дети. Малыши сначала с осторожностью, а потом – без всякого стеснения забегали в деревню другомирцев, временами оставаясь у них надолго и прибегая обратно домой то с леденцами, то с пряниками. Взрослые жадно выспрашивали у малышни: что там у соседей, как? – но дети лишь смотрели на старших с удивлением и пожимали плечами, словно говорить тут было не о чем. А что делали в той деревне кошки – никто и подавно не знал.

В сумерках суккубы принимались петь. Низкими переливчатыми голосами, густыми, как подсолнуховый мед, другомирцы заводили человеческие песни, известные любому с колыбели: про тихую ночь и дорогу среди гречишных полей, про стену золотистой пшеницы и радугу, что вдруг вырастает из молочного тумана.

И всё в деревне Сливке затихало, когда в серых душистых сумерках раздавались первые звуки чужих, мягко вибрирующих голосов. От них сладко щемило в груди и хотелось закрыть глаза, затаить дыхание, поднять голову повыше, чтобы не пропустить ни единого звука, и стоять так долго-долго.