Читать «Родословная большевизма» онлайн - страница 20

Усердный ученик Маркса и Энгельса, Ленин, так же, как они, видел в диктатуре якобинцев образец диктатуры тогдашнего передового класса, тогдашнего пролетариата.

В 1906 году, в «Докладе об объединительном съезде РСДРП», он говорит: «Конвент был именно диктатурой низов, т. е. самых низших слоев городской и сельской бедноты… т. е. именно то, что мы называем пролетариат и крестьянство».

В 1908 году великий Ильич с восхищением пишет о «настоящем, всенародном, действительно обновляющем страну терроре, которым прославила себя Великая французская революция». И так же, как Маркс и Энгельс, он скорбит о мягкотелости Парижской коммуны 1871 года: «Излишнее великодушие пролетариата: надо было истреблять своих врагов, а он старался морально повлиять на них, он пренебрёг значением чисто военных действий в гражданской войне».

Захватив власть, Ленин ошибку парижских коммунаров не повторил, а последовал примеру якобинцев: «для обновления страны» он не медля учредил Чрезвычайку и Революционные трибуналы, начал массовый террор.

Только раз он попрекнул якобинцев в 1921 г. в статье «О продовольственном налоге», попрекнул за стремление победить спекулянта казнями лишь отдельных, немногих, «избранных» и громами деклараций.

Особенно часто Ленин вспоминал якобинцев в 1917 г. Вот выдержка из речи, произнесенной им 4/17 июня: «Историки пролетариата видят в якобинстве один из высших подъёмов угнетённого класса в борьбе за освобождение. Якобинцы дали Франции лучшие образцы демократической революции… сознательные рабочие и трудящиеся верят в переход власти к революционному угнетённому классу, ибо в этом суть якобинства».

Через три дня в «Правде», в статье «О врагах народа»: «Якобинцы объявили врагами народа тех, кто «способствует замыслам объединенных тиранов», направленным против республики. Пример якобинцев поучителен. Он и по сей час не устарел, только применять его надо к революционному классу XX века, к рабочим и полупролетариям. Враги народа для этого класса в XX веке — не монархи, а помещики и капиталисты как класс… Якобинцы 1793 года вошли в историю великим образцом действительно революционной борьбы с классом эксплуататоров со стороны взявшего всю государственную власть в свои руки класса трудящихся и угнетенных».

Ленин умолчал тут, что якобинцы вошли в историю образцом действительно революционной борьбы не только с классом эксплуататоров, но и с классом «отсталых» крестьян, которые во многих местах сопротивлялись требованиям комиссаров Комитета Общественного Спасения и «политическим» армиям городских санкюлотов.

Сен-Жюст подозревает деревню в приверженности к старому режиму и к «фанатизму», т. е. к христианской религии. Он требует беспощадной расправы с врагами республики: «теми, кем невозможно управлять справедливостью, нужно управлять железом».

Площадь, сначала Гревская, потом Бастильская, потом у ворот ниспровергнутого трона. Посреди площади на высоком помосте страшный, нечеловеческий предмет — гильотина. Кажется, она возносится выше собора Нотр-Дам. Вокруг кипит толпа. Под грохот барабанов на плаху в непрерывном шествии всходят, осыпаемые ругательствами, «враги народа»: «бывший король Луи Капет», «бывшая мадам Дю Барри», королева, «бывшие» маркизы, неприсягнувшие, а потом и присягнувшие священники, скупщики, жирондисты, эбертисты, «изменник» Дантон. Со зловещим свистом стремительно падает косой нож: «национальной бритвы», под аплодисменты всегда многочисленных зевак головы скатываются в корзинку. Знаменитые кумушки-«вязалыцицы» весело переговариваются. Для «Папаши Дюшена» — настоящий праздник.