Читать «Пречистенка» онлайн - страница 81

Разве что на большие праздники тут появлялись хулиганы (видимо, их подсылали специально), которые свистели и пихались. Но это были исключительные случаи, и сорвать службу все равно не удавалось.

Молодежь (как, впрочем, и совсем малых детей) всячески отговаривали от посещения Ильинской церкви. А. М. Пятигорский в книге «Философия одного переулка» упоминает такой случай: «…Сосед …инженер Гершенкрон, раз увидел, как шестилетний Ника пытается заглянуть в высокие окна храма Ильи Пророка Обыденского, и строго сказал: „Никочка, не подходи к церкви. Здесь — трупный запах. Она сама стоит на трупах“. Ника ужасно испугался, ему стало очень холодно (в церкви шло отпевание). Он решил, что сейчас его втащат внутрь, каким-то образом убьют и тут же закопают. Он бросился домой (дом был в двадцати метрах) и пересказал дедушке слова Гершенкрона. Дедушка потрогал лоб тонкими зеленоватыми пальцами и ответил так: „Виталий Эммануилович совершенно прав: все стоит на трупах. Церковь — тоже. Посмотри, вот сейчас строят метро. И где бы ни копали, везде находят человеческие кости. И то, что это (он не сказал „религия“) — смерть, тоже верно. Впрочем, что касается церкви, то мне кажется, что он принял за трупный запах ладана. Но может быть, в каком-то смысле и это — так“. У дедушки дрожали руки, и Нике показалось, что ему тоже холодно».

Стали меньше свадьбы праздновать, больше — поминки. Борис Зайцев в своем романе «Золотой узор» писал от лица главной героини: «На сороковой день мы служили службу «парастаз» — торжественное поминанье убиенных.

В церкви у Ильи Пророка собрались все, кто помнил, знал нас, может быть, любил… Худой, задумчивый священник в черно-серебряной ризе, читал перед аналоем, окруженным золотевшими свечами, дивные слова. Я полувисела на руках Маркела и Павла Петровича — очень изнуряли, очень потрясали меня самые рыданья. Сквозь них видела я сумрачную глубину церкви, теплый блеск, струение свечей и угловатый облик нашего священника».

Этим священником, скорее всего, был отец Виталий, собственно настоятель Обыденского храма, любитель наблюдать иллюминацию на улице Тверской и питавший слабость к дорогим конфетам «вишня в шоколаде».

Единственный, пожалуй, раз над Церковью Ильи Обыденного возникла угроза закрытия — в тридцатые годы.

Сначала переплавили колокола. Тот же Козаржевский вспоминал: «С колокольни моей родной Ильинской церкви сбрасывали колокола через пролом решетки: этот пролом и теперь сохраняется с южной стороны колокольни как своеобразный мемориал советского варварства».