Читать «Пречистенка» онлайн - страница 78

При первом же удобном случае Екатерина низко и прилюдно поклонилась Алексею Ильичу за то, что тот предотвратил ее ошибочный поступок. Похоже, если бы Муханов хоть немного сомневался в столь благоприятном для него исходе, рисковать он не стал бы.

Правда, сын его Александр водил дружбу с богемной молодежью — Пушкиным, Дельвигом и прочими легкомысленными современниками. Пушкин писал Муханову довольно трогательные записки: «Милый мой Муханов, когда же свидимся мы, чтобы ехать к дяде?», или «Ты болен? Сегодня вечером буду у тебя». Александр Алексеевич в общении с поэтом обходился без подобных сантиментов.

На рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий бывший участок Мухановых перешел к так называемому Варваринскому акционерному обществу. Оно-то и выстроило здесь большой доходный дом, который сразу заселили респектабельные москвичи. Здесь проживали академик Шухов, доктор Абрикосов и главный механик морозовской мануфактуры Кондратьев. Свое место в этом сообществе избранных занимал филолог и историк Николай Николаевич Лямин. Лямин также, как и Александр Алексеевич Муханов, любил окружать себя людьми искусства. Те же охотно приходили в гости к Николаю Николаевичу, отчасти потому, что там обычно накрывали сносный стол и не жалели для камина дров — при новой, наступившей неожиданно и быстро, большевистской власти это обстоятельство было немаловажным.

Ходил сюда и Михаил Булгаков. С одной стороны, радовался, что его охотно принимают в столь солидном месте, а с другой — конечно же, завидовал. Это отразилось даже в прозе Михаила Афанасьевича. Ляминская квартира фигурирует в четвертой главе «Мастера и Маргариты» — Иван Бездомный в сумасшедшем своем беге за опасным иностранным консультантом вдруг оказывается на улице Остоженке, затем сворачивает в Савельевский переулок, «унылый, гадкий и скупо освещенный», и поднимается в квартиру Ляминых, где «на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка».

Ляминская прихожая описана довольно точно. Более того, в ранних редакциях романа назывался сам хозяин: «Швейцар, заросший и опухший, отделился от сетчатой стенки, снял с головы фуражку, на которой в полутьме поблескивали жалкие обрывки позумента, и сипло и льстиво сказал:

— Зря беспокоились. Николай Николаевич к Боре в шахматы ушли играть».

Лямин и вправду был заядлым шахматистом.

А впрочем, отношения писателя с филологом были довольно теплыми. И первую свою опубликованную книгу (сборник «Дьяволиада») Булгаков с радостью подарил обитателю остоженской квартиры. И даже сделал надпись: «Настоящему моему лучшему другу Николаю Николаевичу Лямину. Михаил Булгаков».