Читать «Пречистенка» онлайн - страница 76

Удивительно, но большевик Луначарский все больше и больше приходился по душе бывшим «слугам царского режима». И даже юрист Анатолий Кони как-то раз заявил: «Это лучший из министров просвещения, каких я когда-либо видел».

Луначарский, кстати говоря, и впрямь радел за просвещение. Именно его заслуга, что в одном только 1920 году в стране ликвидировали неграмотность около трех миллионов человек, а за первые три года новой власти — около семи.

Не забывал он и о быте совершенно незнакомых педагогов из глубинки. Зачитывал по телефону Ленину тревожные учительские телеграммы: «Шкрабы голодают». Глава страны долго не мог понять, кто именно такие, эти шкрабы — вероятно, крабы в каком-нибудь аквариуме. Приходилось объяснять, что шкрабы — это «школьные работники», новая аббревиатура.

Но все чаще лицо Луначарского становилось задумчивым. Видимо, он продолжал мечтать о вечной жизни. Было бы обидно потерять все, чего довелось с таким трудом добиться. А ведь добиться удалось немалого. Жизнь в Денежном переулке шла на широкую ногу. И уж, конечно, не без чертовщинки.

Михаил Булгаков так описывал свой знаменитый бал у Сатаны: «В следующем зале не было колонн, вместо них стояли стены красных, розовых, молочно-белых роз с одной стороны, а с другой — стена японских махровых камелий. Между этими стенами уже били, шипя, фонтаны, и шампанское вскипало пузырями в трех бассейнах, из которых был первый — прозрачно-фиолетовый, второй — рубиновый, третий — хрустальный. Возле них метались негры в алых повязках, серебряными черпаками наполняя из бассейнов плоские чаши. В розовой стене оказался пролом, и в нем на эстраде кипятился человек в красном с ласточкиным хвостом фраке. Перед ним гремел нестерпимо громко джаз…

Прихрамывая, Воланд остановился возле своего возвышения, и сейчас же Азазелло оказался перед ним с блюдом в руках, и на этом блюде Маргарита увидела отрезанную голову человека с выбитыми передними зубами».

Многие исследователи считают, что Булгаков руководствовался впечатлениями от приемов в американском посольстве и от еще более пышных вечеринок Луначарского. Притом ночные оргии, кровавые ритуалы и прочая дьявольщина списаны были исключительно с вечеров в Денежном.

Дело в том, что после революции нарком снова сошелся с Александром Богдановым, с «Красным Гамлетом», как его называли москвичи. Тот часто бывал у Луначарского, участвовал в приемах, и вся Москва судачила о том, что именно устраивают нарком просвещения и директор Института переливания крови (Луначарский фактически подарил своему старому единомышленнику целый институт — для опытов над продлением жизни). Конечно же, официально это было государственное учреждение, но большевистские власти не слишком вникали в суть богдановских разработок. В то время экспериментировали многие — за всеми разве уследишь? И только Луначарский и Богданов знали, для чего все это нужно — для того, чтоб стать бессмертными богами на земле. И чтобы власть, наконец, стала безграничной.