Читать «Поэтическая мудрость С.А.Есенина by Симуш П.И» онлайн - страница 59

Поэма «Анна Снегина» помогла поэту взглянуть в лицо самому себе: на себя, «любимого», как на «чужого». Им отброшена решительно классовая ненависть (к помещикам, барам), зато приобретена «зрелость суровая». Есенин совершал мучительную переоценку своей жизни, своего «Я» («Я ломаю себя»). При этом он остался сторонником свободы как основного положительного начала общественной жизни. Он осуждал «хуторской разор» помещичьего имения, в своем воображении лелеял образ Снегиной, для которой и в далеком Лондоне он был по-прежнему мил, «как родина и как весна».

В атмосфере послереволюционных лет можно было высказать выстраданную мысль, лишь переадресовав ее воображаемому литературному герою, например «черному человеку». Не только «он» (так сказать, темная часть человеческой души), но и, вероятно, в какой-то мере и сам поэт соглашается с тем, что: «Счастье, — говорил он, — Есть ловкость ума и рук. Все неловкие души / За несчастных всегда известны. / Это ничего, / Что много мук / Приносят изломанные / И лживые жесты».

В таких сомнениях и в душевной борьбе Есенин переживал искушение выбора между искренностью в творчестве и притворностью в жизни. Наступала психическая усталость, боязнь людей. Он отталкивал от себя «черного человека» и оставался на своем посту всецелого служения истине, «самому высшему в мире искусству». Он писал: «В грозы, в бури, / В житейскую стынь, / При тяжелых утратах / И когда тебе грустно, / Казаться улыбчивым и простым — / Самое высшее в мире искусство».

Итак, есенинский ответ на поставленный выше вопрос дан им в 1916 г. в стихотворении, посвященном Божьей Матери, которая лелеет своего Сына. Связью Христа с людьми рождена и крепнет богочеловечность. Загадка богочеловечности есть загадка России и ее исторической судьбы.

5. Человек — неповторимый цветок

Скажем сразу: два варианта стихотворения «Цветы» — одна из вершин его творчества. Сам поэт назвал свои «Цветы» хорошей «философской вещью». Он создал ее в конце 1924 г., но «Цветы» были напечатаны только после смерти поэта. С.А.Толстая-Есенина вспоминала: «Возможно, что редакция не приняла поэму в печати, и это могло отразиться на отношении Есенина к этому произведению. Он не включил поэму в «Собрание». В 1925 году он написал стихотворение, под которым дата 27 октября.

Цветы мне говорят — прощай,

Головками склоняясь ниже,

Что я навеки не увижу Ее лицо и отчий край.

И потому, что я постиг

Всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо, —

Я говорю на каждый миг,

Что все на свете повторимо.

И, песне внемля в тишине,

Любимая с другим любимым,

Быть может, вспомнит обо мне,

Как о цветке неповторимом.

У меня предположение иное относительно сказанного супругой поэта. Если сравнить два варианта произведения «Цветы», то увидим, что из стихотворения с датой 27 октября 1925 г. изъяты все строфы об Октябрьской революции. «Красные цветы» революционеров здесь не упомянуты; объяснить это можно переменой взгляда Есенина на Октябрь и озарением насчет таинственного «Ноября». На всеобщих демократических выборах Россия тогда показала, что в происходящей революции каждому можно думать по-своему, думать о будущем России то, что он хочет, и голосовать так, как он думает. Россияне надеялись на победу справедливости и на разумные действия Учредительного собрания. Навряд ли мы точно узнаем, о чем думал в ноябре-декабре 1917 г. Есенин.