Читать «Почта в Никога-Никогда» онлайн - страница 21

А вот и капитан Филлип! Милости просим, капитан, читатели, наверное, не прочь познакомиться с вами! Вот он, морской волк, который сошел с корабля на материк и взялся обрабатывать землю как раз рядом с господином Розом. Но как волка ни корми, он все в лес смотрит, а морской волк — в море. И вот капитан Филлип, которому не очень-то подходила роль хлебороба, завербовался на службу в португальский флот. В 1778 году после кампании против Испании, когда британский король нуждался в людях для войны с Францией, Филлип вернулся в королевский флот.

Позднее Филлипу было приказано осуществлять власть на этом далеком материке, на территориях, которые в настоящее время входят в состав Австралийского Союза как штат Новый Южный Уэльс…

Когда в мае 1788 года предводительствуемый Филлипом флот покидал родные берега, в его составе было всего одиннадцать скверных суденышек и притом в плачевном состоянии. Их общее водоизмещение не достигало и четырех тысяч тонн, однако на судах размещалось тысяча четыреста человек. Половина из них — заключенные, остальные же должны были охранять их или являлись членами экипажа.

Это был флот отверженных. Среди заключенных находилась женщина в возрасте восьмидесяти семи лет, было несколько беременных, кое-кто страдал нарушением психики, все были почти нагие и голодные после пребывания в тюрьме. Насекомые одолевали не только заключенных, но и экипаж. Корабельный капеллан не хотел спускаться с палубы в трюм даже к умирающим, так как не мог вынести царившего там страшного смрада.

Место для двух гробов

Надо отдать справедливость капеллану: не то чтобы его обоняние было так чувствительно — условия перевозки узников были действительно ужасными. По словам капитана Хилля, «торговля невольниками представляется актом милосердия по сравнению с тем, что я видел в этом Первом флоте…» В трюме трупы лежали вперемежку с живыми. На каждого заключенного как мерило жизненного пространства отводилось место в размере двух гробов, что уже само по себе ясно свидетельствовало о намерениях властей. Они надеялись, что минимум четверть, а если дело пойдет хорошо, то и треть заключенных умрет на пути в Австралию, до которой в то время надо было преодолеть около тридцати тысяч километров. Поэтому на заключенных одевали даже не кандалы, а специальные колодки, которые грозили переломом костей при каждом движении.

Жестокости эпохи сопутствовала алчность. Правительство давало шесть пенсов в день на каждого осужденного, зарегистрированного при посадке в Англии. Другими словами, смерть узника увеличивала доход в кругах, занимавшихся транспортировкой, а так как контракт и не предусматривал доставки ссыльного в Австралию, то эти шесть пенсов, как и паек, были чистой (прошу извинить за это выражение) прибылью.