Читать «Пир бессмертных. Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том V» онлайн - страница 143

Яркий и мертвый голубой свет. Под водой! Объятый ужасом, я порывисто разгибаю спину. Делаю судорожное движение и просыпаюсь.

Огромная желтая луна. Тысяча голубых зубьев, вонзившихся в звездное небо, синие тени ущелий и пропастей — неописуемый пейзаж. Площадка. Совершенно обнаженная Тэллюа стоит на коленях перед большим тазом. Она моется и со смехом брызжет мне в лицо.

Проходит время. Холодно. Искоса на меня поглядывая, словно желая проверить производимое впечатление, тоненькая девушка продолжает плескаться очень красиво и картинно. Я вижу, как дрожат голубые капельки на темной коже. «Тэллюа осыпана алмазами», — думаю я. Как жаль, что руки связаны!

— Ты спал? — голос девушки звучит также мило, как и всегда.

Я киваю головой.

— A y меня не было времени. Я устала. Скоро ты отправишься в путь, знаешь?

Отрицательное движение головой.

— Так ты не скажешь, где золото?

Она оставляет таз и, покрытая сверкающими капельками, приседает рядом со мной.

— Почему?

Голубое личико с удивленными большими глазами приближается к моему.

— Послушай мои слова, — убеждает она тоном матери, поучающей упрямого ребенка. — У меня есть тайна… я клялась молчать… Но поверь: мне нужно золото. Не мне, но… нужно. Пойми это… И еще: я теперь — Большая Госпожа, а ты — пленник. Не Большой Господин, просто мой пленник. Я тебя заставлю говорить. Ты хочешь жить?

— Вынь кляп изо рта, — хотел я сказать, но лишь промычал что-то невнятное.

— Ага, хочешь! — Тэллюа рассмеялась. — Ты ничего не сказал моему господину, но мне скажешь, раб.

— Убери кляп, — промычал я.

Тэллюа довольно кивнула головой. Несколько секунд она в нерешительности смотрела на меня. Ей было холодно, она поднесла к губам тонкие голубые пальчики и согревала их дыханием. Жуткий свет мертво заливал сказочный пейзаж. Может быть, это сон? Легким движением Тэллюа поднялась, подошла к оседланному мегари и вынула из сумки кинжал. Снова подсела ко мне.

— Вот, — проговорила она тихонько, едва подавляя дрожь. — Крикнешь — тебе конец.

Ярко блеснуло лезвие. Острый конец уперся в мою грудь прямо против сердца. Осторожно левой рукой девушка сдернула с моего лица повязку и нерешительно потянула изо рта кляп. Пригнулась ко мне совсем близко. Живые черные глаза казались теперь синими, наклонившись вперед, я мог бы поцеловать ее дрожащие от холода губы.

— Говори. Кляп почти вынут.

С трудом двигая языком, я говорю:

— Ты — дура.

Обнаженная голубая девушка решительно обескуражена.

— Что такое?

— Я был Большим Господином и всегда им буду. А ты — Дура.

Для большей убедительности я показываю ей язык. Так сидим мы минуту — я с петлей на шее и закрученными руками, Тэллюа с ножом у моего сердца. Ей холодно, на темной коже дрожат и сверкают при свете безумной луны бесчисленные алмазы. Зачарованно голубеет вокруг нас мертвый Хоггар. Желтая луна. Безмолвие. «Может быть, все-таки это лишь сон? — думаю я и себе отвечаю: — Нет, это радость вольной жизни, которая сильнее, чем смерть!» Я смотрю на нож в руке Тэллюа… разве он может меня испугать? Разве утром меня испугает пистолет Лаврентия? Смерть — только шаловливая сестра жизни, но она не властна надо мной, ибо я — бессмертен!