Читать «Пёс с золотыми зубами. Сборник» онлайн - страница 11

тывать? Несколько месяцев назад, в феврале, они подняли в своём

лагере восстание: начальника охраны убили, солдат заперли в изо-

ляторе. На Зелёный Мыс нагрянула военная экспедиция…

СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР

Порядки и быт в лагерях резко изменились. Пайки урезали.

Не стало для нас и продуктовых ларьков. Мы забыли о зарплате.

Вместо спирта от цинги стали давать хвойный отвар, от которого

лагерники ещё больше болели. Если раньше поверки делались

в бараках и палатках, то теперь нас после десятичасового рабо-

чего дня поздним вечером по звону рельса созывали во двор.

Уставшие и голодные, мы еле выползали на эту длинную, изнури-

тельную процедуру, которую не отменяли нередкий семидесяти-

градусный мороз или сумасшедшая метель.

Построит нас лагерное начальство и начинает выкликать фами-

лии. А их почти тысяча. И каждый должен в ответ чётко назваться,

выкрикнуть свою статью и срок. Продолжалось это часа по два.

Но только разойдутся лагерники и улягутся, – как снова их зо-

вёт рельс: малограмотная охрана запуталась в своих талмудах.

Что-то у них там не сошлось. И процедура проверки повторяется.

Порой эти мучения растягивались далеко за полночь. А подъём –

в пять…Некоторые на такой поверке умирали.

Но ещё делались попытки сохранить видимость сносных усло-

вий в лагерях. Был у нас организован кружок самодеятельности.

Руководил им какой-то народный артист. Само собой, из зеков.

Зрителей в клубе всегда собиралось много. На первых рядах на-

чальство с жёнами, за ними охранники, дальше – вольнонаём-

ные, «вольняшки». А на сцене – тощие, полуобморочные зеки с

неестественно длинными из-за худобы шеями что есть мочи тя-

нут песню о том, как весело и привольно живётся в нашей стране.

Да и как не тянуть, как не стараться, если артистов после концер-

та ждёт спасительный гонорар – двести дополнительных грам-

мов хлеба и рыбная котлета каждому.

Я не был мастак петь, а вот фокусы, каким меня фельдшер Ружен-

цев обучил, показывал. Я их сотни две знал. Спичечный коробок

словно сам собой поднимался у меня по руке. Носовой платок то

становился на угол, то ложился плашмя на стол. Монета провали-

валась сквозь стол в кружку.

Между прочим, как-то ещё до лагерей эти фокусы даже подвели

меня. Мы тогда с Маринкой стояли на квартире. В один из вече-

ров я под настроение кое-что из них показал хозяину с хозяйкой.

Сам глядел на меня с восхищением, а вот жена – подозрительно.

И вдруг тихо так говорит:

– Ты, Алёшка, колдун! Я тебя боюсь… Ты не обижайся, но, пожа-

луйста, ищи для себя другую квартиру…

И ушла ночевать к соседям.

На другой день мы с женой съехали.

…Осенью тридцать восьмого я впервые получил от Маринки

письмо и фото (его вскоре украли: Маринка у меня красивая).

К этому времени начальника Управления Мовсесяна сменил

Белоцерковский, а Белоцерковского – Шубин. Через месяц

и его арестовали вместе с женой. Я видел, как их водили на до-

прос: лица перекошенные, лилово-синие, икры ног отёчно рас-

пухли, так что голенища сапог разрезаны чуть ли не до самых

каблуков.

После Шубина наше Управление возглавил Жданов. И сразу же

посадил лагерников на тощую баланду, чтобы его за экономию вы-