Читать «Переводчики, которым хочется сказать «спасибо» . Вера Николаевна Маркова» онлайн - страница 3
Зинаида Яковлевна Красневская
Итак, в графе «Дата и место рождения» значится короткое: Минск, Российская империя, 3 марта 1907 года. В графе «Дата и место смерти» — город Москва и уже просто «Россия». Умерла в том же месяце, в каком и родилась: 9 марта 1995 года. Что ж, всем нам, жителям современной Беларуси, и всем минчанам в частности, можно гордиться такой великой, без всякого преувеличения, соотечественницей и землячкой. Хорошо, если бы наши местные краеведы озаботились поисками следов пребывания семейства Марковых в городе Минске. А то все больше рыщут, родимые, по задворкам польской культуры на просторах столь желанных для западных соседей «Усходіх крэсау»: Монюшко, Радзивилы и прочие. Но это так, к слову.
О детских годах будущего переводческого корифея сведений почти не сохранилось. Известно лишь, что отец Веры Николаевны был инженером и работал на железной дороге. Скорее всего, с началом Первой мировой войны, когда территория современной Беларуси вплотную приблизилась к театру военных действий, Марков вывез семью подальше от линии фронта.
После окончания школы Вера Маркова поступила на филологический факультет тогда еще Петроградского университета, который окончила в 1931 году, но уже — внимание! — не филологический факультет, а японское отделение восточного факультета и уже Ленинградского университета. Такой крутой вираж имеет свою подоплеку. Еще будучи студенткой первого курса филологического факультета, Вера Маркова прослышала от старшекурсников, что самые увлекательные лекции по филологии читает молодой профессор, востоковед Конрад. Сходила, послушала и увлеклась. Троекратное действие, почти как у Цезаря, того, который Гай Юлий: veni, vidi, vici. Что, впрочем, совсем неудивительно. Конрад мог с легкостью заразить своим энтузиазмом кого угодно. Словом, встреча с будущим академиком решила судьбу молоденькой студентки. Едва ли на тот момент юная Вера предполагала, что когда-нибудь, по истечении многих и многих лет, ее имя будет стоять в ряду самых прославленных востоковедов страны, причем сразу же после имени Конрада, ее учителя и главного наставника, бесспорного основателя русской школы японоведения.
Надо сказать, что Николай Иосифович тоже довольно быстро разглядел неординарные дарования своей новой ученицы. Он даже предрек ей большое переводческое будущее. Однажды Николай Иосифович обронил в разговоре с Верой Николаевной, что ее удел — заниматься переводами изящной литературы древней Японии, такими произведениями, к примеру, как «Записки у изголовья» Сэй-Сёнагон, которые — повторюсь, он сам называл несколько иначе: «Из-под подушки». А еще профессор посоветовал студентке обратить внимание на японскую поэзию, знаменитые хокку и танки, на тот момент совершенно не известные русскоязычному читателю. Это сегодня любой просвещенный читатель может с легкостью процитировать пару-тройку трехстиший (хокку) Мацуо Басе (1644—1694), кстати, в переводе Веры Марковой. Например, вот такие:
Рядом с цветущим вьюнком
Отдыхает в страду молотильщик.
