Читать «Олди и компания. Встреча Генри Лайона Олди с читателями на Петербургской фантастической ассамблее-2018» онлайн - страница 16

ОЛЕГ ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Мы сами привели фантастику в ту ситуацию, в которой она сейчас находится. Мы — в широком смысле слова.

ВОПРОС: К разговору о сверхзадаче. Иногда говорят, что фантастика — это новая философия. Если говорить на этом уровне, для вас сверхзадача — скорее философский аспект, категория макрокосма, или психологический, категория микрокосма?

ОЛЕГ ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Я вспоминаю лекции в институте. Понятие сверхзадачи ввёл в театральный обиход Константин Сергеевич Станиславский. До него, насколько я знаю (может, я ошибаюсь), понятия сверхзадачи не существовало. Он ввёл сверхзадачу и сквозное действие. Сверхзадача, как объясняли мне на уроках режиссуры, — это то, чего я хочу добиться от зрителей после окончания спектакля. Сверхзадача — то, что я хочу в них вложить и получить как результат. К примеру, после «Ромео и Джульетты» зрители поймут, что вечная грызня приводит исключительно к трагическим последствиям, и перестанут грызться. Или будут вести себя лучше по отношению к своим детям.

ДМИТРИЙ ГРОМОВ: Или хотя бы задумаются над этим вопросом.

ОЛЕГ ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Я очень примитивизирую. Но, да, сверхзадача — это результат.

КОММЕНТАРИЙ ИЗ ЗАЛА: То есть ответ на вопрос: зачем?

ОЛЕГ ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Да, зачем я ставлю спектакль — это сверхзадача. Чего хочу добиться своей работой, спектаклем, книгой. Это не философская категория и не метафизическая, она предельно конкретна.

ДМИТРИЙ ГРОМОВ: Что же о фокусе фантастики на микрокосм, то есть на человека, или на макрокосм, то есть на процессы мирового масштаба, — нам, наверное, всё-таки больше интересен человек. Но мы прекрасно понимаем тех, кому более интересны мирозданческие проблемы, вселенские, глобальные. В конце концов, фантастика к этому располагает, как ничто другое, и грех было бы не использовать возможности, которые она даёт. В идеале, конечно, это стоит совмещать, но идеал не всегда достижим.

ОЛЕГ ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Вот у нас есть цикл — эпопея «Ойкумена». Она состоит из романов-трилогий. Трилогия — форма подачи, издательский вариант, как дилогия «Отверженные» Гюго или трилогия «Властелин Колец» Толкиена. В принципе, каждую трилогию можно издать в одном томе. Сейчас мы заканчиваем пятый роман «Ойкумены». И каждый из этих романов — именно роман: во главе угла стоит человек в определённых обстоятельствах и динамика развития конфликта. Но в целом «Ойкумена» остается эпопеей, а эпопея — более древний жанр, чем роман. И эпопея занимается в первую очередь не людьми, не микрокосмом, а макрокосмом: огромными социальными сдвигами, последствиями революций, движением общества в каком-то направлении, эволюционными вопросами...

ДМИТРИЙ ГРОМОВ: Если говорить о фантастике, — тем более космической, — то явлениями и процессами во вселенной, в цивилизациях, её населяющих, их взаимоотношениях, их развитием и угасанием. То есть, глобальными процессами. В данном случае — тут уже читателям, наверное, судить, насколько удалось совместить, — каждый роман трилогии фактически посвящён микрокосму, конкретным персонажам, их судьбам, взаимоотношениям, изменению отношения к миру и мира к ним. А в целом, если проследить всю тенденцию по эпопее, — это да, история о судьбе и развитии цивилизации и человечества как вида.