Читать «На лезвии с террористами» онлайн - страница 36

Тут же Акимов взял лежавший на столе блокнот и написал на нем несколько слов, которыми, как генерал-прокурор империи, уполномочивал меня произвести арест Совета рабочих депутатов.

Дурново не возражал. И у меня было впечатление, что он даже рад тому, что мера, которая и ему представляется необходимой, решена не им. Я не стал медлить, взял весь блокнот с запискою Акимова в карман и ушел.

Вечером этого же дня — это было 3 декабря — Совет рабочих депутатов был арестован. Я получил для этого в свое распоряжение войска, оцепил помещение Вольно-экономического общества, где заседал Совет. Мы ждали сопротивления, но все обошлось мирно. Знаю только, что арест произошел во время заседания под председательством Троцкого. Все арестованные были отправлены в тюрьмы, часть — в Петропавловскую крепость, и переданы немедленно в распоряжение судебных властей.

Как это ни странно, но и этот арест еще не решил окончательно вопроса о перемене курса правительственной политики. Совет рабочих депутатов был арестован, но аресты вообще не проводились. Это изменение политики началось через несколько дней.

От своих агентов я получил сведения, что революционные партии решили на арест Совета рабочих депутатов ответить всеобщей забастовкой и вооруженным восстанием и что провозгласить эту забастовку должен всероссийский железнодорожный съезд, назначенный в Москве на 6 декабря — под предлогом пересмотра устава касс взаимопомощи железнодорожных служащих. В этом съезде должны были участвовать представители революционных партий и организаций. На совещании у Дурново я предложил отдать приказ об аресте всего железнодорожного съезда. Как всегда, и на этот раз Рачковский высказался против. Он считал лучшим подождать и посмотреть, какое впечатление произвел арест Совета. Я полагал, что именно теперь ждать нет никакого смысла, но и на этот раз Дурново согласился с Рачковским. Было решено послать Рачковского в Москву, где он должен был следить за ходом работы съезда и в зависимости от того, какое течение на нем возьмет верх, действовать и принять те или иные меры. Под предлогом нездоровья Рачковский затянул свой отъезд и выехал из Петербурга только поздно вечером 6 декабря, когда в Москве все решения уже были железнодорожным съездом приняты.

Об этих решениях я узнал от Дурново. В ночь с 6-го на 7-е, часов около 4 утра, он разбудил меня по телефону:

— Приезжайте немедленно. Есть важная новость.

Конечно, я не заставил себя ждать. Дурново сообщил мне, что ему только что доставили с телеграфа копию телеграммы, разосланной московским железнодорожным съездом по всем линиям железных дорог. — предлагающей объявить всеобщую забастовку с переходом на вооруженное восстание.

— Вы были правы, — сказал мне Дурново, — мы сделали ошибку, что так долго тянули. Надо действовать самым решительным образом. Я уже говорил с Царским Селом. Царя разбудили, и он примет меня в семь часов утра для экстренного доклада. К девяти я буду обратно. Ждите меня. Все ли готово для арестов?

Дурново был совсем иной. Никакого колебания у него не было. Видно было, что человек уже решился. И меня этот поворот политики не застал врасплох.