Читать «Монашка и дракон» онлайн - страница 67

— Я и не прошу, — он переплел пальцы, сложив руки на животе.

— Для чего же тогда… — я не могла подыскать нужных слов, — для чего все это?

— Расскажи мне о любви.

Я настолько не ожидала ничего подобного, что не сразу поняла, о чем он спрашивает, а когда поняла, перепугалась еще больше.

— Что значит — рассказать о любви? — забормотала я. — Милорд, мне ничего не известно об этом… Вы же знаете, я три года жила в монастыре…

— Что говорит Писание о любви? — горящий взгляд дракона прожигал насквозь, и я точно так же, как Арнегунда, прижала ладони к внезапно полыхнувшим щекам.

— Каждое слово священной Книги говорит о любви, милорд, — ответила я, стараясь не поддаваться панике, потому что сейчас в полную силу ощутила драконьи чары, о которых столько говорили. Невозможно было отвести взгляд, и невозможно было… противиться.

— Я молод и полон сил, — произнес дракон приглушенно, — подкрепился вином и яблоками. В моей постели — прекрасная нагая женщина, украшенная золотом, ждущая, пылкая… Есть ли в Писании строки, чтобы передать, что я сейчас должен чувствовать? Или эти чувства небеса посчитают страшным грехом?

— А вы сами не считаете их грехом? — не удержалась я от вопроса.

— Я велел тебе рассказать о любви, а не читать проповеди о нравственности.

Он не рассердился, он опять играл. Я закусила губу, гадая, чего он ждет от меня. Ждет, чтобы я начала смущаться так же, как Арнегунда? Ломалась, изображая скромницу, каковой и должна быть воспитанница монастыря? Это вряд ли. Испугать он меня сможет, но смутить — вряд ли.

— В Писании есть стихи, говорящие о любви между мужчиной и женщиной, — сказала я, внезапно утвердившись духом, и смело встретив огненный взгляд дракона. Как будто невидимые веревки, которыми он опутывал меня, лопнули. — Песнь Песней пророка Шломо. Но эти стихи именно о любви, а не о похоти. Вы уверены, что любите женщину, которую желаете?

Чуть заметно усмехнувшись, милорд Гидеон на мгновение опустил ресницы, но тут же снова устремил на меня взгляд:

— Допустим, уверен.

— Тогда я могу их вам прочитать, — сказала я, словно делая огромное одолжение, и начала: — Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем.[1]

— Красивые слова, но совсем не об этом, — сказал дракон, облокачиваясь на кресло и подпирая голову.

Выставив ладонь, я жестом приказала ему замолчать и продолжала:

— Лобзай меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина. Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, пойду я на гору мирровую… Как лилия среди терниев, так возлюбленная моя среди девиц. Мирровый пучок — возлюбленный мой, между грудей моих пребывает. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви.

Дракон медленно опустил руку и чуть подался вперед, слушая жадно. Я видела эту жадность в его глазах, блестевших, как звезды, видела в уголках губ, обычно изогнутых насмешливо. Но нет, это была не жадность, это было нечто-то другое, а что — я не могла сказать, потому что никогда еще мужчина так не смотрел на меня. Губы дракона раздвинулись в полуулыбке, и между ними влажно блеснули белые зубы — как жемчужины.