Читать «Когда возвращается радуга. Книга 3» онлайн - страница 163

— Прости, — услышала она, будто в ответ на свой порыв. Бывший султан откинулся в тень, но даже оттуда можно было угадать его виноватую улыбку. — Не хочу, чтобы ты запомнил меня немощным и обрюзгшим, а я порядком изменился в последнее время, и не в лучшую сторону. Потому и ограничил тебя в движениях. Ирис, бедняжка…

Она так и замерла.

— … та хоть успела меня увидеть и запомнить молодым, полным сил и величия. Мне так жаль, что она погибла, если бы ты знал, как жаль… Ты и маленькая Ирис — всё, что оставалось мне от моей Нарийят…

***

Он помолчал, справляясь с волнением.

— Я жажду говорить с тобой ночь напролёт и дни напролёт, сын, но время, увы, работает не на меня. У сновидения, что сейчас создаётся, есть свой ресурс, зависящий от того, сколько магии я в него вложу, а её у меня осталось немного. Прости. Слова распирают изнутри, но я должен ограничить их поток, и то, что ты не услышишь, придётся додумать, как умному юноше, которым, не сомневаюсь, ты стал.

— Итак, когда я понял, что мою возлюбленную отравили, и не её одну, а постарались избавиться и от вас с братом — впервые после долгих лет отказа от Дара я решил им воспользоваться: узнать, сберегу ли хотя бы то, что осталось — тебя и Ирис. По стечению обстоятельств у одной из рабынь во флигеле прислуги родился мёртвый рыжий младенец, увы, крепенький, здорового сложения, но пуповина перетянула ему шею… Его похоронили вместо тебя; надеюсь, Найрият давно простила мне этот грех, и там, на небесах, христианских или правоверных, одинаково любит и твоего братца, и приёмного малыша, ибо оба пострадали без вины. А тебя я успел спрятать. И даже не простился с тобой, потому что за каждым моим шагом следили сотни глаз, и визит султана в домик прислуги или его встреча с рабыней и младенцем могли бы навести на подозрения.

Баязед скрипнул зубами. Прикрыл глаза ладонью, вдохнул.

— Проклятая осторожность… Может, и обошлось бы. Но я уже тогда не верил никому. Почти никому.

Поднял голову. Сверкнули в полусумраке белки его глаз.

— Я распорядился увезти тебя вон из страны, разумеется, вместе с приёмной матерью, вцепившейся в тебя мёртвой хваткой, защищавшей, как настоящая тигрица. Уже тогда я понял, что женщина эта — не из простых крестьянок или рыбачек, угодивших в рабыни во время очередного набега пиратов или кочевников: в ней чувствовалась благородная кровь… Что ж, оно и к лучшему. Я приказал верному человеку разузнать, откуда она, жива ли её родня, где обитает, какое положение занимает в обществе, и, если он сочтёт эту семью достойной и надёжной для укрытия маленького принца — отправить его в ту семью, а самому сопровождать, неусыпно охраняя. Вот с ним, с Искандером аль Маруфом, я простился навек. И доподлинно знал, обнимая на прощанье, что вижу его в последний раз. Не подумай плохого, сын, я лишь поставил условие своему верному слуге и другу, чтобы никоим образом более от него не было никаких вестей: ни о том, куда он направится, ни как обоснуется на месте… Ни слова больше о твоей дальнейшей судьбе. Искандер стал для этой женщины и защитой в пути, и опорой, и денежным мешком, ибо золотом и драгоценными камнями я снабдил его щедро. Если сложилась на то воля Всевышнего — возможно, он стал одним из твоих наставников. Но… я намеренно оградил себя от этих знаний.