Читать «Когда возвращается радуга. Книга 3» онлайн - страница 159

За что он с ней так?

— Обижаешься, — выдохнул Пойраз. — Ну да, ну да, как же иначе… А куда бы ты с эти даром девалась? Вспомни: женщинам Империи не разрешено пользоваться магией, разве что самой примитивной. А тут — Дар Пророка…

Ох, да всё она понимала, только утешиться не могла. И не в наследстве дело…

Чувствуя настроение хозяйки, нервно забил хвостом Кизил, разгоняя сухие травинки и нанесённый на плитку песок. Ирис погладила его, успокаивая. Сдержала очередную мысленную жалобу, новое причитание в душе. Что ж теперь поделать, прошлого не вернёшь, а осуждать отца, да ещё у него же на могиле — самое последнее дело. Пусть покоится с миром.

— Ничего мне от него не надо, — сказала вслух. — Я не из-за какого-то там дара его люби…

Прикусила губу, справившись с дрожью в голосе. Она — дочь Баязеда, пусть даже того прозывали в народе Нерешительным, но именно он обеспечил Империи покой и благоденствие на целых пятнадцать лет — а это немало, многие государи и года не правили… И не у каждого мага достанет мужества и твёрдости отказаться от Дара, ради обладания которым сильные мира сего готовы пойти на безумства. Нужно быть стойкой, и достойной его памяти.

— Сколько он здесь прожил? — спросила почти спокойно. — Был ли… «Счастлив» — говорить неуместно, но хотя бы… Его здесь не мучали? Не страдал ли он от своих ран? Ведь не только ноги…

Она осеклась.

Хромец как-то сказал, что Баязеда посекла собственная охрана. Ятаганы с их хищными изогнутыми лезвиями, расширяющимися к острию, наносят страшные увечья…

— Рядом с ним были очень хорошие лекари, девочка. Лучшие эльфийские целители. Скажем так: верхнюю часть тела они восстановили почти полностью, лишь на левой руке Баязеда не хватало двух пальцев, а правая не до конца разгибалась. Да остались шрамы на теле, слишком глубокие, ныли в непогоду. Но… скажу тебе так: он был не то, что бы счастлив… В последнее время на него снизошло умиротворение. Думаю, это случилось после того, когда он окончательно расстался со своим Даром. Хромцу так ничего и не досталось. Должно быть, в предвкушении того, как его дядя будет бессильно яриться, Баязед ушёл отмщённый, легко и спокойно, в закат, здесь, на берегу, сидя в любимом кресле. И, знаешь ли, в самом деле немало позлив Хромца своей кончиной. Я бы сказал — величественной…

Притянул к своей груди всхлипнувшую Ирис. И даже Кизил не возражал.

— Ничего. Поплачь.

… Потом, вдоволь оплакав прошлое и многажды пожалев и себя, и отца, Ирис, наконец, успокоилась. Благодарно кивнула Ветру. Вытерла полой плаща глаза, последний раз взглянула на отполированную плиту. Почему последний? Потому, что невозможно прощаться вечно. Когда-нибудь она ещё вернётся сюда, поговорить, встретиться с отцом спокойно, уже без боли в сердце и без обид, которые, кажется, лишь сейчас отпустила окончательно… Как и Пойраз недавно, она ласково провела пальцами по высеченной надписи.