Читать «Керченское сражение. От Крыма до Рима» онлайн - страница 122
Иван Иванович Фирсов
В Кронштадтскую гавань один за другим втягивались корабли, располагаясь на бочках, разоружались. Отвязывали паруса, спускали реи и стеньги, выгружали пороховые заряды, готовились к зимней стоянке. Втянулся в гавань и «Георгий Победоносец» под командой нового командира, капитан-лейтенанта Федора Ушакова. Когда гавань сковало льдом, поступило предписание Адмиралтейств-коллегий откомандировать его в Петербургскую корабельную команду.
С Волги поступило тревожное сообщение: между Тверью и Рыбинском затерло льдами большую партию корабельного леса. Весной верфи станут. И опять вице-адмирал Сенявин указал на Ушакова, только он выручит…
* * *
Две недели шел снег. Его мягкие хлопья сплошь покрыли леса, холмы, перелески. Накануне Рождества ударил мороз, и на Московском тракте, где бойко сновали ямщики и шли частые обозы с товарами, уже на третий день установилась дорога. Ясным морозным утром из Ярославля в сторону Москвы выехали крестьянские розвальни, с пристяжной. В них, на охапке сена, укрытый тулупом, полулежа дремал офицер. После того как проехали Карабиху, дорогу обступили припорошенные снегом стройные, величавые ели, гуськом выстроившиеся у самой обочины.
Полной грудью втягивал обжигающий морозный воздух капитан-лейтенант Федор Ушаков, пребывая в прекрасном настроении. Вчера в такое же время он выехал из родной Бурнаковки в уездный городок Рома-ново, а ныне резвые кони уже мчали его к местам столь дорогим в далекие детские годы. Невольно перенесся он в Бурнаковку. Она осталась прежнею: тихой, с покосившимися черными избушками, занесенными по завалинку снегом, одной собакой на все семь дворов и неказистым, бревенчатым особняком, называемым усадьбой, где он вдруг объявился.
Нежданному гостю обрадовались, затопили баньку. Потчевали чем Бог послал. Брат, Степан, то и дело опрокидывал стакан, отец пил в меру. Федор с аппетитом уплетал щи, хрустел квашеной капустой, хвалил раз-носолье грибное. Отдохнув, к вечеру загрустил. Скука. На дворе морозно, не разгуляешься… Внезапно на память пришло то, о чем не раз вспоминал в море.
— Тятенька, надумал я в Переславль скатать, на Трубеж, где ты меня, несмышленыша, корабликами заманывал.
Отец задумался, почесал затылок.
— Далече, день пути. Одначе поезжай. Проветришься, когда еще случай выпадет. Бери розвальни, сенца постелем, пару тулупов. Возницу доброго сыщем.
…Вспомнилось ему босоногое детство в кругу таких же, как он, крестьянских малолеток. Летом пропадали они на песчаном берегу Волги. Разогнавшись, сигали с крутого яра, там, где было поглубже. Изредка на противоположном низменном берегу появлялась медленно бредущая вереница бурлаков. Снизу реки тянули баржи с разными товарами под монотонные звуки грустных песен. Еще реже видели они, как с верховьев спускался купеческий струг. Тогда долго бежали мальцы вслед за ним по берегу, чтобы подольше полюбоваться сказочными, трепетавшими, будто крылья, на ветру белыми парусами… Розвальни на поворотах кренились, слегка встряхивало…