Читать «Кавалькада» онлайн - страница 74
Уолтер Саттертуэйт
— Постараюсь быть кратким, сэр, — заверил я его. Я не слишком часто общался с генералами, но почему-то был уверен, что им нравится, когда к ним обращаются «сэр». Из-за любви к этому слову они, должно быть, и становятся генералами.
— Знаете, — сказал он, — я уже говорил с полицией по этому делу. — Руки он держал на столе, сцепив тонкие пальцы. На ногтях — маникюр.
— Да, сэр. Но я провожу независимое расследование.
— Да что там расследовать? Какой-то сумасшедший стрелял и промахнулся. А я-то думал, сыщик-пинкертон тратит свое время на более серьезные дела.
— Да, сэр. Возможно. Но сейчас я трачу свое время на это самое расследование. Так можно задать вам несколько вопросов?
Фон Зеект расцепил пальцы, слегка приподнял правую руку над столом и небрежно помахал пальцами. Мол, задавайте.
— Правда ли, — сказал я, — что господин Гитлер прибыл в Берлин, чтобы заручиться вашим согласием на организацию антиправительственного путча?
Пуци сидел слева от меня. Я услышал, как он выдохнул и даже закашлялся от удивления.
Генерал сухо улыбнулся.
— Вижу, вы привыкли брать быка за рога, Бомон.
— Да, сэр. Чтобы сэкономить время.
Он кивнул.
— Согласен. Во-первых, должен вам сообщить, что некоторые мои офицеры восхищаются господином Гитлером, но я не разделяю их чувства. Однако по их настоянию я согласился встретиться с вами и быть искренним, насколько позволят обстоятельства.
Фон Зеект слегка прищурился.
— Только все, что я говорю вам сейчас, строго конфиденциально. И если я узнаю, что вы кому-то передали наш разговор, то позабочусь, чтобы вас посадили за решетку. А если вас уже не будет в стране, я прослежу, чтобы ни один пинкертон больше не попал в Германию. Вы меня поняли?
— Прекрасно понял, генерал.
Глянув на свои сложенные вместе руки, он снова перевал взгляд на меня.
— Я — офицер. И верен армии и немецкому государству. Но когда в Германии наступает разруха, когда в стране начинается разгул социалистов и прочих авантюристов, все законопослушные немцы морально обязаны задуматься о выборе.
— Да, сэр. И вы считаете, выбор падает на господина Гитлера?
— Нет, не считаю.
— Вы знали до встречи с ним, о чем он будет вас просить?
— Догадывался.
— И думали, из этой затеи ничего не выйдет. Из путча.
— Да.
— И все-таки вы с ним встретились, — сказал я.
— Да.
— Зачем?
— Чтобы выразить свое негодование.
— Чем?
— За неделю до того в Мюнхене его грязная газетенка — ее и газетой-то назвать нельзя — «Мюнхенский обозреватель» напечатала омерзительную статейку за подписью редактора, свиньи по фамилии Розенберг. И в ней он лично оскорбил мою жену.
— Вашу жену? Отчего же?
— Моя жена еврейка. А Розенберг антисемит. Злостный антисемит. Он заявил, что моя жена, будучи еврейкой, губит мой разум, а посредством меня — и всю немецкую армию.
— Гитлер знал про статью?
— По моим источникам в Мюнхене, без его согласия в этой мерзкой газетенке ничто не может быть напечатано.
— Но Гитлер не знал, что вам все известно.
— Нет. — В глазах генерала вспыхнула холодная искра удовлетворения. — Он очень удивился, когда я упомянул о статье. — Он снова слегка улыбнулся.