Еще и еще раз в эти метельные дниНадо вспомнить о том, что прошло.Как в пурге пулеметной трехдюймовок огниЗажигались светло.Опоясанные лентой ружейных патрон,Через пепел, огни и преграды,От Урала до Киева,Со всех сторон,Торопясь, собирались бригады.В те дни паровозов хриплые гудкиГудели у Донбасса, Каспия, Волги.Были версты тогда коротки,Но затоБыли схватки долги.И в патронах вместо свинцаБыл заряд огневого задора,А глаза солдат в обоймах лицаЗажигались огнями, как порох.И тогда, в метельные дни,Когда солнце бронь снега било,По снегу куда ни взгляни –Эшелоны да цепи… Дым, шинельная Русь,Казачье седло…И усадьбы ничьи, и поместья ничьи,А по талому снегу – кровяные ручьи.По ночам – от пожаров светло.И вот, разделенный баррикадами лет,Веков,Помню я февральский дым,Батальоны с винтовками без штыков,Которые тянулись, не гнулись, а шли.Шли и жгли…Путали левую ногу с правой,Катились ручьями, потоками, лавой.Пели «Варшавянку», «Березоньку», «Соловья»,Пулеметным гиканьем пугали пургу.Хохотали в зеленые глаза офицерскому сброду:– Идешь ты, иду и я!– Куда?– В огонь, в воду… на черта, на дьявола,Если он будет ставить революции преграды. –И вотПолк за полком – бригада,Наконец, дивизии, рожденные в зареве дымных зорь.– Белый, сдавайся, офицер, не спорь…С плеч прочь погоны, палач! –Офицер на коня… Офицер вскачь –В черных черкесках, в зеленых бешметах,В сердце ненависть, в душе страх.И мчались офицеры ото всех сторонТуда, где орлы о двух головах,Туда,Где казаки, где Дон.Так, в пулеметной пурге,На две половины хряснул край,И гаркнул кто-то с Дона властно:– Это мое! –Но гневно в ответКрикнула кровью Красная:– Это наше… Отдай!Не хочешь?Точишь нож в спину из офицерских отрядов?Все равно – нас миллионы –Отдашь!Эй, справа, поротно, побатальонно…Без штыков в штыковую атакуМарш, ма-а-р-ш!
