Читать «Знак вопроса, 1995 № 02» онлайн - страница 106

Для наблюдения за правильностью поединка предписывалось присутствовать при нем окольничьему (окольничий — сан приближенного к царю, по службе, лица, второго сверху по чину. — Ю.Р.) и дьяку. Полю всегда предшествовало крестное целование с обеих сторон; тяжущиеся присягали лично и в том случае, когда высыпали за себя наймитов, цель этой обоюдной присяги, по мнению проф. Дмитриева, состояла в том, чтобы устранить употребление волшебных средств для успешного окончания поединка. Побежденная на поединке сторона приговаривалась к уплате иска и судных и полевых пошлин…

На случай, если побежденный будет убит, Псковская Судная Грамота постановляла «на трупу кун не имати», убившему предоставлялось только «доспех сняти, или иное пгго, в чем на поле лезет…» (примечание: куна — шкурка куницы или соболя, некогда заменявшая на Руси деньги. — Ю.Р.).

Дело, решенное судебным поединком, не подлежало ни пересмотру, ни перевер-шению…

По мнению проф. Пахмана, С. поединки продолжались до уложения 1649 г.»

И в завершение раздела ординарных ордалических испытаний приведу сокращенные выписки из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона, касающиеся двух оставшихся видов судов Божьих.

«ПРИСЯГА (juramentum) — в гражданском процессе религиозный обряд, заключающийся в удостоверении показании стороны призванием Бога в свидетели правды. Цель этого обряда, как судебного доказательства, — устранение спора. Присяга постепенно вытесняла суды Божии (поединки, испытания огнем и водою и т. п.)…

Присяга разделялась на добровольную и принудительную, возлагаемую на одного из тяжущихся по усмотрению самого суда».

«РОТА — в древнерусском процессе так называлась присяга, клятва. Первоначально рота означала спор, битву и имела значение суда Божьего; отсюда развились впоследствии ордалии и судебные поединки…

В летописях выражение «присягать», «принести присягу» передается «ходити (заходити) роте», «водити роте», «внить в роту» и т. д. Слово «клятва» стало употребляться преимущественно после введения христианства; позднее вошли в употребление названия: «вера», «крестное целование»; наконец, гораздо позже, может быть, в конце XVII в., появилось польское слово «присяга»…

Присяга допускалась в исках, превышающих 1 рубль, и лишь для лиц несовершеннолетних, не более трех раз в жизни…»

Завершая рассмотрение испытаний второй (ординарной) группы судов Божьих, следует признать, что они проще, обыденнее испытаний первой группы. Однако и здесь есть над чем поразмыслить.

Внимательный читатель не мог не обнаружить весьма серьезные указания на довольно глубокие знания пращуров наших в области физиологии и психология, успешно заложенные в основу этих испытаний.

В ряде случаев приходится признать некоторую нарочитость религиозно-мистической окраски испытаний, несомненно предназначенной как для формирования определенного психологического настроя испытуемых, так и для сокрытия истинного метода определения виновности.