Читать «За вас отдам я жизнь. Повесть о Коста Хетагурове» онлайн - страница 88

Отец Сеиькин в тот вечер решил идти в лес за хворостом.

— Что ж, Марьюшка, идти что ли? — спросил он унылым голосом.

— И не знаю, родной, как хочешь… Женщина глубоко вздохнула и задумалась.

— И кой черт догадал нас переехать сюда, — сказал отец. — Маешься-маешься, что здесь, что в России, а все едино — нет ничего. Наказанье господне! — Не договорив, он поднялся, нахлобучил на голову шапку, заткнул за пояс топор, взял под мышку веревку и надел рукавицы.

Сенька хорошо запомнил этот разговор. — Смотрите не замерзните, кормильцы! — крикнула мать, когда Сеня с отцом уже вышли из хаты. На углу они распрощались, — Сенька торопился в типографию, отец зашагал к лесу.

Сенька видел, как он быстро поднимался по укатанной, уходившей в гору дороге, и ему почему-то было страшно: «А вдруг батьку волки съедят или абреки убьют?..»

И всю ночь в типографии Сенька думал об этом и хотел побыстрее попасть домой, но в то утро газеты как на зло плохо продавались — мороз, людей на улицах мало. Сенька заработал всего пятиалтынный. Он шел домой, зная, что мать не станет сетовать на скудный заработок, наоборот, назовет его «кормильцем» и вынет из печи горшок с пшенной кашей. Каша будет дымиться на тарелке, а Сенька, набив полный рот, станет рассказывать матери о городских новостях.

Но собака встретила Сеньку жалобным воем. Он, как взрослый, потрепал ее по голове, почесал за ушами и, угостив заранее припасенной коркой хлеба, толкнул дверь в хату.

Что это? Почему до сих пор все спят? И даже маленький Егорка не плачет.

Сенька подошел к матери. Она лежала на печке — бледная, холодная, с запекшейся кровью на губах. И Катюха. И Егорка.

В доме пахло угаром.

11

…Вот она, одинокая хата, ветхая, подпертая бревнами, крытая соломой. Маленькое окно затянуто бумагой. Ни двора, ни сарая.

Сенька толкнул дверь, и они вошли в комнату — большую, холодную, грязную. Вдоль стены, почерневшей от копоти, — длинная лавка, перед ней стол, сколоченный из грубых досок. На стене темная деревянная икона.

В комнате уже толпились какие-то люди. Среди них Коста увидел городского врача и не здороваясь быстро спросил:

— Что случилось?

Врач узнал его.

— Смерть от угара, Константин Леванович, — негромко сказал он. — Видно, побоялась хозяйка тепло упустить, рано печку закрыла. Видите, нищета какая, — каждое полено небось на счету. — Он горестно махнул рукой. — Ребятишек жалко, девочке лет пять, а мальчонке и годика нет.

— А где хозяин? — спросил Коста.

— Не знаем, ушел с вечера в лес, но, видно, приходил, потому что у порога лежит вязанка дров.

Какие-то женщины растапливали печку, грели воду, чтобы обмыть покойников. Сенька сначала молча и испуганно жался к Коста. Он внимательно выслушал врача, а когда тот замолчал, тихо отошел в сторонку.

— Куда ты?

Не ответив, Сенька выскользнул за дверь.

Коста пошел за ним — нельзя в такие минуты оставлять мальчика одного. От дома к реке вела узенькая тропка, и Коста, с трудом различая в темноте дорогу, шел по ней, не спуская глаз с сутулой Сень-киной спины. Оледенелая тропинка круто спускалась вниз, идти было трудно, ноги разъезжались.