Читать «Жизнь и произведения Сервантеса» онлайн - страница 26

Объяснив первоначальную причину возникновения Дон-Кихота вернемся опять к истории книги и её автора. По преданию, впрочем довольно правдоподобному и принятому на веру почти всеми, первая часть Дон-Кихота встречена была вначале с полнейшим равнодушием. Как и следовало ожидать, ее прочитали люди, которые не могли ее понять, и презрели те, которые поняли бы. Тогда Сервантес придумал пустить в ход под заглавием Buscapié (так назывались ракеты или шутихи, которые бросались вперед для освещения дороги) анонимный памфлет, в котором, делая вид, что критикует свою книгу, излагал настоящую её цель и даже намекал, что его герои и их поступки, хотя и выдуманные, имеют некоторую связь с современными людьми и событиями. Эта маленькая хитрость вполне удалась. Заинтересованные намеками Buscapié, люди умные прочитали книгу, и равнодушие публики быстро перешло в ненасытимый интерес к произведению Сервантеса. В одном 1605 г. первая часть Дон-Кихота выдержала в Испании четыре издания и почти одновременно с ними во Франции, Португалии, Италии и Фландрия появились еще другие издания этой книги.

Блестящий успех Дон-Кихота вывел Сервантеса из неизвестности и нужды, но в то же, время нажил ему множество завистников и врагов. Мы говорим здесь не только о тех пустых людях, которых пугает чужое достоинство и возмущает чужая слава: в Дон-Кихоте было столько литературных сатир, столько эпиграмм на авторов и почитателей современных книг и статей, что весь литературный мир не мог не заволноваться. Большие знаменитости во обыкновению приняли не сердясь направленные против них удары, и Лопе де-Вега, задетый, быть может, более всех других, не обнаружил ни малейшей вражды против нового писателя, который осмелился примешать ложку дегтя в бочку меда, называемую восхвалениями со всех сторон сыпавшимися на него. Его слава и богатство позволяли ему быть великодушным. Он был даже настолько любезен что признал в Сервантесе писателя не без приятности и не без слога. Но не то было с писателями второстепенными, которые должны были оберегать свой тощий запас славы и доходов: все они словно сорвались против несчастного Сервантеса, образовав хор открытых преследований и тайной ругани. Один с высоты своей педантической эрудиции называл его любительским умом, без культуры и образования, другой обзывал его кихотистом, надеясь оскорбить его этим; этот поносил его в маленьких памфлетах, современных газетах; тот посвящал ему злой сонет, издание которого Сервантес из мести брал на себя. Между более или менее значительными людьми, особенно усердно воевавшими с ним, нужно отметить поэта дон-Луиса де-Гонгора, основателя секты cultos, столь же завистливого по характеру, сколько дерзкого по складу ума; затем доктора Кристоваля Суарец де-Фигероа, тоже насмешливого и завистливого писателя, и наконец безразсудного Эстебана Вильегас, назвавшего Утехой свои ученические стихотворения и скромно изобразившего себя на заглавном листе в виде восходящего солнца, затмевающего звезды. прибавив к этой, быть может не совсем ясной, эмблеме девиз, рассеявший всякие сомнения: Sicut sol matutinus me survente, quid istae? Сервантсс, не злобивый и не тщеславный, вероятно, смеялся над этими нападками самолюбий, уязвленных его восходящей славой; но его любящее сердце больно было поражено отвращением от него нескольких друзей, принадлежавших к категории людей, которые любят лишь до тех пор, пока друг не превзойдет их достоинствами, и никогда не прощают своим друзьям возвышения над ними. К сожалению, в их числе был и Висенте Эспинель, романист, поэт и музыкант, написавший Marcos de Obregon, изобретший стих, называвшийся эспинелем, прежде чем его назвали децимой, и прибавивший к гитаре пятую струну. Впрочем, Сервантеса можно было бы назвать избранником Божьим, если б он не испытал этих неприятностей, примешивающих свою горечь в сладостям всякого успеха.