Читать «Жизнь и произведения Сервантеса» онлайн - страница 18

Во время пребывания своего в Севилье Сервантес написал большую часть своих повестей, собрание которых, постепенно обогащаясь, появилось уже много времени спустя, в промежутке между обеими частями Дон-Кихота. Так, приключения двух знаменитых воров, пойманных в Севилье в 1569 г. и которых история еще ходила в народе, дали ему сюжет для Rinconete y Cortadillo. Разграбление Кадикса после высадки в нем 1-го июля 1596 г. английского флота, под командой адмирала Говарда и графа Эссекса, внушило ему мысль об Испанке-Англичанке (la Espanola Inglesa). В Севилье же он написал Безразсудно Любопытного (el Curioso impertinente), которого включил в первую часть Дон-Кихота; Ревнивого Эстрамадурца (d Zeloso Estremeno) и Мнимую тетку (la Tia fingida), воспоминание о его пребывании в Саламанке, бывшее долго известным только по названию и недавно найденное в рукописи.

Со времени войн Карла V, познакомивших Испанию с итальянской литературой, и до Сервантеса, испанцы ограничивались переводами непристойных сказок из Декамерона – и переводами же подражателей Боккатчио. Сервантес имел право сказать в своем Предисловии: «Я считаю, что я первый начал писать новеллы по испански, ибо все повести, которые в таком множестве обращаются у вас в печати, заимствованы с иностранных языков. Те, которые я написал, мои, не заимствованные и не украденные: мой ум их выдумал, и мое перо их создало». Он назвал их Образцовыми новеллами (Novelas ejemplares), в отличие от итальянских сказок и потому, что между ними нет ни одной, как он сам говорит, из которой нельзя было бы извлечь какого-нибудь полезного примера. Кроме того, они разделены на серьезные (serias) и игривые (jocosas). Первых насчитывают семь, а вторых восемь. После Дон-Кихота Новеллы дают Сервантесу главное право на бессмертие. В них также в тысяче видах обнаруживаются плодовитость его фантазии, доброта его любящего сердца, насмешливый, но не язвительный ум, в высшей степени гибкий слог, – словом, все различные качества, которые в одинаковой степени блистают как в истории нежной Корнелии, так и в удивительной картине низменных нравов, называемой Rinconete y Cortadillo.