Читать «Жизнь и произведения Сервантеса» онлайн - страница 13

Первое, на что он употребил полученную свободу, было самое убедительное и блестящее опровержение клевет, жертвой которых он незадолго до того сделался. Его подлый предатель монах Хуан Бланко де-Паз, ложно выдававший себя за папского комиссара, воспользовался строгим заточением Сервантеса и назвал его виновником ссылки ренегата Гирона и неудачи их последней попытки. Сервантес, как только освободился, стал умолять Хуана Гиля нарядить следствие. Апостолический нотариус Педро де-Рибера выслушал показания одиннадцати испанских дворян, самых знатных из пленников, в ответ на двадцать пять предложенных им вопросов. Это следствие, в котором подробно рассказываются все обстоятельства, сопровождавшие плен Сервантеса, дает кроме того интересные сведения о его уме, характере, чистоте нравов и той благородной преданности несчастным, которая приобрела ему столько друзей. Приведем одно из этих показаний, данное Дон Диего де Бенавидесом. На его вопрос, по прибытии в Алжир, рассказывал он, о главных пленных христианах, ему прежде всего назвали Сервантеса, потому что он был «честен, благороден, добродетелен, превосходного характера и любим всеми остальными дворянами.» Этот Бенавидес постарался добиться его дружбы и быль принят так сердечно, что нашел в нем «и отца и мать». Кармелитский монах Фраи Фелисиано Энрикес также говорит, что, когда несправедливость возведенного на Сервантеса обвинения раскрылась, он стал его другом, как и все остальные пленники «которых привлекали его благородные, христианские, честные и добродетельные поступки». Наконец, мичман Луис де Педроза показал, что изо всех живших в Алжире дворян «он не видал, чтобы кто-нибудь делал столько добра другим пленным, сколько Сервантес, и чтобы кто-нибудь так дорожил своей честью; что он вообще во всем отличается особенной привлекательностью, потому что так умен, так рассудителен, так благоразумен, что редко кто сравнится с ним».

Можно ли удивляться, читая о странных событиях, сопровождавших плен Сервантеса, что он на всю жизнь сохранил воспоминание о них, принял собственные свои приключения за сюжет для своих драм и повестей и почти во всех своих произведениях делал намеки, которые не были поняты, пока не восстановлена была история его жизни? Он не забыл и того, каким способом ему возвращена была свобода, и благодарность подсказала ему справедливую хвалу по адресу отцов-искупителей в его повести Испанка-Англичанка.

Запасшись протоколом о следствии от нотариуса Педро де Рибера и особым удостоверением от отца Хуана Гиля, он отплыл из Алжира в конце октября 1580 г. и испытал наконец, по собственному его выражению, «величайшую радость, какую можно иметь на этом свете, – здравым и невредимым вернуться после долгого рабства в отечество…. ибо – говорит он далее – на свете нет счастья, которое могло бы сравниться с возвращением потерянной свободы».