Читать «Высщей категории трудности» онлайн - страница 3

И вдруг воспоминания перестали давить меня. Словно все, что произошло полтора года назад в долине Соронги, случилось не со мной. Я просто все это видела со стороны… Наверное, я объясняю путано, но именно все так и было, я как бы раздвоилась. Я даже удивилась: неужели это я, разбившаяся на камнях, обмороженная, прошагала двадцать километров по снегу? Неужели это у меня потом хирург отрезал на руке пальцы? Со мной что — то случилось. Впервые без отвращения я взглянула на свою левую кисть, пошевелила коротышками и почувствовала к ним даже какую — то симпатию. И тогда я поняла, что стала другим человеком, что я хочу жить, хочу опять смеяться, хочу опять петь и радоваться. Я тогда еще не думала — плохо это или хорошо. Уже потом я решила, что это плохо. А тогда я просто почувствовала, что могу вспомнить обо всем и ответить на ваши вопросы. И не просто могу, а должна ответить.

Да, это было там, в долине Соронги, на пятый или шестой день, когда сквозь низкие тучи, из которых беспрестанно валил снег, пробилось солнце. Там я видела такой же ослепительный свет. Я отчетливо вспомнила, как, увидев луч, с трудом пробившийся сквозь замерзшее окошко, я встала, прошла к двери и распахнула ее настежь.

Я едва устояла на ногах. От слабости, от боли в глазах, от холодного воздуха и еще — от такого же ослепительного света. Я сделала шаг, кто — то за мной закрыл дверь, я оперлась о стенку и зажмурила глаза. Глазам было больно, и я заплакала. Это не были слезы отчаяния, которые душили меня позже, в больнице и дома. Тогда, на Соронге, я плакала просто от света…»

2

«Я плакала просто от света…»

Страница кончилась. Я перевернул, листки выскользнули из рук и рассыпались по столу.

— Ничего, я сложу их сам, — сказал Новиков и ладонями сбил листки в пачку. — Вы понимаете, почему она написала письмо?

— Мужество очевидца?

— Нет, — покачал головой Новиков, — больше. Она признала себя виновной.

— Но разве следствие не закончено?

— Следствие давно закончено. В конце концов, нового она открыла немного. Гораздо важнее, что признание в виновности она сделала сама, добровольно. Я оказался прав в этом предположении, — усмехнулся он, — Вы помните наш последний разговор, там, в лагере?

Новиков подравнял листки и вложил в конверт. Поймав мой недоумевающий взгляд, он сказал:

— Подождите. Главное вы знаете. Я был уверен, что она напишет. Как видите, не ошибся.

Он держал письмо в руке, не убирая его в стол и не отдавая мне.

— Когда вы уезжаете?

— Сегодня, — ответил я.

— А как вам понравился Кожар? Я имею в виду летний, — опять усмехнулся он. Положил конверт на стол, снял очки и извлек из кармана носовой платок. Без очков он выглядел усталым и даже голос его звучал как — то иначе — глухо и равнодушно. — Зимний Кожар вы уже видели… Вы ведь у нас второй раз?