Всегда настолько одержимбыл мой приятель Рупертино,что бескорыстно отдавалсясомнительным делам: открылдавно открытые культуры,наладил производство дырокдля бубликов и учредилклуб героических вдовиц,пустил в продажу дым в бутылках.При донкихотствующем другеходил я с детства в санчо пансах —с энтузиазмом доброй тётия поддержал его идеювыращиванья апельсиновна старых крышах Нотр-Дама.Потом, устав от этих бредней,я бросил друга в тот момент,когда он стал производитьбот «Саркофаг» и лодку «Гробик»для будущих самоубийц, —терпению пришёл конец,я предпочёл ретироваться.Когда же мой несчастный другстал президентом Костарагуа,он тут же пригласил меняв генералиссимусы, с просьбойоборонять его владенья,потом последовал приказзанять кофейные державы —владенья злобных королей,грозивших Рупертино смертью.Из-за безвольности моей,по старой отроческой дружбе,я принял эти эполетыи двинулся к границам с войскомиз сорока недобровольцев,изведав горечь пораженья,когда между Слоновой Костьюи Костарагуа от зноямои вояки испарились,доверив мне скрестить оружьес полсотней злобных королей.Так я, раскаявшись в войне,негералиссимусом стал,а мой приятель-донкихотисчез, как будто канул в воду.Я разыскал его в Канаде,он продавал пингвиньи перья(пингвины не имеют перьев,но этот факт не волновалотчаянного бизнесмена).Учтите, что в любое времяон может заявиться к вам,вот мой совет — не спорьте с ним:в конце концов, в любом вопросене я был прав, а Рупертино.
