Читать «В тени сгоревшего кипариса» онлайн - страница 130

Отходя, бойцы батальона продолжают хулиганить, прикапывая в многочисленных дорожных выбоинах то трофейную каску, то жестянку от немецкого противогаза. Иногда ставят настоящую мину, иногда присыпают грунтом прикрытую жестью или дощечкой гранату с выдернутой чекой. Вряд ли немецкие саперы жалуются на отсутствие развлечений.

– Вы допили, Джон?

– Да, господин капитан.

– Мне вновь нужна ваша помощь. Требуется добыть топливо, иначе завтра к вечеру мы станем пехотным батальоном.

– Я могу взять автомобиль?

Котовский кивает.

– Только не берите немецкий – здешние крестьяне сначала стреляют, потом смотрят, кто именно ехал в таком незнакомом авто. Езжайте на полуторке, к ним местные уже привыкли.

Пыль лезет в глаза, смешивается с потом, покрывает тело слоем субстанции, похожей на оконную замазку. В носу и вовсе засыхает цементной коркой. Форма на людях стоит колом – от пропитавшей ее соли. У обочины отступающих бойцов ожидают местные – мальчишка и пожилая женщина, голова которой укутана в привычный уже темный платок. Как она выдерживает в черном на таком солнце? У мальчика на поводу серый осел, несущий на боках огромные кувшины с водой и домашним вином.

– Уходите?

В голосе женщины нет ни упрека, ни обиды, она знает – имейся возможность остановить немцев, эти бойцы сражались бы до последнего. Иногда для того, чтобы победить слишком многочисленного врага, сначала приходится отступить – за Фермопилы, на Саламин или еще дальше. Но горечь не спрячешь, и парни отводят глаза.

– Мы вернемся, мать.

– Пейте, воины. Нечего им оставлять.

Бойцы Котовского ног не бьют – спасибо добывшему топливо Джону. Но именно они дают возможность пехоте отходить от рубежа к рубежу, танцуя со смертью перед носом у продвигающихся на юг немецких колонн.

Мальчишка подтаскивает упирающегося осла к группе боевых машин, Алексей отказывается от терпкого домашнего вина, с благодарностью пьет чистую родниковую воду.

– Они просто обязаны попытаться нас подловить. Я думаю, удобнее места, – карандаш Алексея стучит по карте, – не найти.

– Димитрий, сегодня ты со своей ротой уходишь туда и занимаешь оборону здесь, здесь и здесь, – карандаш рисует реснички оборонительных позиций. – На усиление возьмешь взвод танкеток с крупнокалиберными. Второй возьмешь, там механики меньше устали. До вечера занять оборону, здесь и здесь, – карандаш выводит поперек боковых троп вытянутые узкие прямоугольники, – поставишь мины – аккуратно, чтобы потом снять можно было.

– Да, командир.

– Мы будем там завтра, твоя задача – держать перевал, пока мы не пройдем. Даже если на тебя дивизию бросят.

– Я понял, командир.

Дорогая тетя!

Не знаю, получили ли вы мое предыдущее письмо. Наверное, репортажи наших корреспондентов и фронтовые сводки доносят новости намного быстрее, чем идет частная корреспонденция. Признаться, мне просто не хватает бесед с вами – здесь много достойных людей, но иногда просто необходимо выговориться перед знакомым и небезразличным тебе собеседником.

Если бы вы знали, как мне сейчас хочется принять ванну, выпить чашку настоящего английского чаю с молоком и бисквитами, завалиться в постель и, наконец, выспаться. Вероятно, мне потребуется для этого целая неделя. Как вы уже поняли, последние дни времени на сон несколько не хватает. Зато на скуку жаловаться не приходится – вот уже почти неделю мы с бошами соревнуемся, изобретая всякие забавные и неожиданные сюрпризы для развлечения оппонентов. Пока счет в нашу пользу – как оказалось, у нас больше опытных шутников.

Мне кажется, тетушка, я только теперь начинаю понимать эту землю и этих людей. Странно, во время нашего с вами вояжа мы проехали почти по тем же местам, где сейчас довелось воевать. Конечно, с тех пор я стал намного старше, но, думаю, чтобы понять греков по-настоящему, мне понадобилось пройти с ними по горам между легендарными Олимпом и Оссой, отбиваясь от врага, многочисленного, как орда Ксеркса.

Эти люди… Тетя, они умирают и убивают так, как будто это обычная, привычная работа. Заботит их только то, насколько хорошо и добросовестно она выполнена. Если грек может разменять свою жизнь на две-три вражеские, он считает, что жил не зря, и идет на обмен без видимых переживаний.

Большая часть наших солдат знает старые мифы хуже любого выпускника частной британской школы, но им это не нужно – они в них живут. Попадись мне завтра среди наших солдат Ахилл или Геракл, вооруженный винтовкой и сменивший паноплию гоплита на снаряжение пехотинца, я просто поздороваюсь с ним, как со старым знакомым, потому что нынешние мои соратники ничуть не хуже.

Знаете, что меня больше всего поражает сейчас? Отношение наших старших офицеров к происходящему на фронте. Такое впечатление, что они ощущают себя зрителями на скачках или боксерском матче. По долгу службы мне приходится часто мотаться между нашим батальоном и частями экспедиционного корпуса, требуя, выбивая и выпрашивая топливо и боеприпасы. К сожалению, сравнение выходит не в пользу наших соотечественников. Боюсь, что однажды сорвусь и выскажу какому-нибудь полковнику все, что накипело на душе. Чванливые скоты – по крайней мере большая часть из тех, с кем приходилось сталкиваться. Видит бог, с австралийцами и новозеландцами гораздо проще, они, по крайней мере, не чувствуют себя ЕГО наместниками на Земле.

Извините, что не сдержался, но было просто необходимо высказать это, хотя бы на бумаге.

Возможно, некоторое недопонимание между мной и старшими офицерами можно объяснить моим нынешним видом – френч болтается на мне, как на вешалке, похоже, за неделю я потерял фунтов десять, и, судя по нашим рационам, они вернутся не скоро.

На этом вынужден закончить свое послание.

Ваш любящий племянник

Джон Мэллоу.