Читать «Большой куш нищей герцогини» онлайн - страница 29

– Предложу немтыке нашей тыквеннички для смеха. Поглядим, как она морду скосорылит и уйдет.

И крикнула:

– Марфуша, иди попробуй, я сама конфеты сделала!

Тетушки захихикали, они предполагали, что Епифанова молча мимо прошмыгнет. А та остановилась и сказала:

– Коли не шутите, угощусь!

Ну, тут все чуть со скамейки не попадали. Марфа заговорила! А она взяла один цукат, съела, похвалила:

– Вкусно очень. Я похожие из моркови делаю. Только не в сахарном сиропе, а в меду варю. Могу рецепт дать.

У баб ступор, не знают, как реагировать. Вдали Иван показался, Марфа вздохнула.

– Пойду! Ключнику ужин погреть надо.

– Почему ты его ключником зовешь? – удивилась Раиса.

– Он на шее здоровенный ключ носит, – ухмыльнулась Епифанова и ушла.

И что интересно. Больше она с бабами не беседовала, один раз только разговорилась. Ну и конечно, деревня стала истории выдумывать. Про погреб с сундуками, где золотые монеты хранятся. Про шкаф в доме Ивана, который деньгами набит. Фантазировали со смаком. Ну и дотрепались. В шестидесятых кто-то ключника убил. Тело его Марфа нашла, пришла убирать, а в доме труп. Милиция приехала, участковый наш прикатил. Давай всех опрашивать. Наши ему про несметные богатства сообщили.

Андрей Никифорович про сундуки с червонцами слушал, слушал… Потом собрал народ в клубе и речь толкнул:

– Иван был ученый, работал с документами. В деревне жил, потому что все его предки купцы богатые были. Их раскулачили, расстреляли. Остался один маленький Ваня. Его взял на воспитание профессор. Иван боялся, что его тоже за непролетарское происхождение убьют, поэтому и сидел тихо в селе. Даже после того, как партия и правительство реабилитировали всех жертв репрессий, он все равно боялся. Не было у мужика золота, денег, богатства. Скромно жил. Одни книги в комнатах.

– Марфа говорила про ключи на шее Ивана, – крикнул кто-то из зала, – я сама слышала. Зачем их беречь, если схроны пустые?

– Медальон у него был, – пояснил участковый, – пустяковый, такими в табачных киосках торгуют. Железная цепочка, на ней цветок вроде ромашки. Марфе надо сказки писать, напридумывала кренделей.

Епифанова встала.

– Я видела у него именно ключ, брелока не было.

Наш Андрей Никифорович аж позеленел.

– Уймись, отрава!

Татьяна всплеснула руками.

– И не нашли убийцу ключника. Во как!

Последние слова я слышала как сквозь вату. Хозяйка впилась в меня взглядом.

– Эй! Тебе плохо?

– Голова кружится, – с трудом произнесла я.

– Ну-ка пошли, – засуетилась хозяйка, – давай помогу тебе.

На мягких ногах, которые гнулись в коленях так, словно их слепили из пластилина, я кое-как добралась до маленькой комнаты и упала на кровать лицом в подушку. В носу запахло незнакомой травой.