Читать «Атомная подводная эпопея. Подвиги, неудачи, катастрофы» онлайн - страница 80

Интересный был человек! Каждую субботу он совал под мышку веник и шел в баню. А дальше все его окружение начинало гадать и заключать пари: когда он «всплывет»? — В понедельник? Во вторник? В среду? Дело в том, что К. был горячим сторонником поговорки: «Год не пей, два не пей, а после бани выпей!» Флотские начальники прекрасно знали об этой слабости К., служившей за глаза предметом насмешек для его подопечных, но ничего не предпринимали. В те времена еще боялись вступать в конфликт с идеологическими эмиссарами партии — вдруг настучит по своей линии политдонесение! Этого было достаточно, чтобы повлиять не только на продвижение по службе, но и на всю жизнь офицера. Что же касается политического начальника К, то у него самого рыльце было в пушку, так что копать под своих подчиненных ему было не резон.

Когда политуправление Северного флота подобрало нам в качестве комиссара капитан-лейтенанта Николая Павловича Попова, мы вздохнули с облегчением. Он оказался прекрасным человеком, к которому тут же потянулись и офицеры, и матросы. И работать, и общаться с ним было сплошным удовольствием.

Но тут, как на беду, и нагрянула медицинская комиссия, во главе которой стояла совершенно неподкупная женщина-генерал. Эта очень милая и приятная особа оставила после себя массу «разрушений», как после урагана, списав на берег несколько дефицитнейших специалистов. У всех у них были обнаружены зачаточные признаки катаракты, что при повышенном уровне радиации грозит слепотой. Среди прочих загремел под фанфары и Николай Павлович... Мы снова оказались без идейного руководства.

Необходимо было предпринимать энергичные меры, чтобы положить конец этой полосе неудач. Осипенко вызвал с Камчатки замполита, с которым они вместе съели не один пуд соли.

Григорий Васильевич Черных со своей противотанковой пушкой прошел от Сталинграда до Берлина, у него было четыре ордена Красной Звезды. Старый артиллерист прибыл к нам уже настоящим подводником, умеющим даже совершать сложные маневры. Очень быстро он завоевал уважение экипажа.

Однако при всех своих человеческих достоинствах — да не обидится на меня Григорий Васильевич — на роль замполита он подходил мало. Господь не наградил его даром связно и гладко выражать мысль словами, в чем политработники считаются мастерами. Когда Черных выступал перед строем или просто проводил беседы в воспитательных целях, матросы с трудом сдерживали смех, а отдельные лексические и грамматические перлы несколько человек записывали для потомков. При передаче особо сложных оттенков мысли, когда все без исключения слова предательски разбегались, он просто махал кулаками в воздухе. Надо отметить, что к нашим подтруниваниям Черных относился с юмором. Думаю, он не обижался, потому что знал: его на лодке действительно любят. Кстати, именно он прослужил на «К-3» рекордный срок: с конца 1957 до середины 1962 г. Все самые тяжелые годы испытаний лодки. И зачастую он на удивление точно находил, что нужно сказать в трудных ситуациях. От сердца слова у него шли легко!