Читать «А.С. Хомяков и древнецерковные полемисты» онлайн - страница 2

Отсюда у Хомякова прямой переход к осуждению западных исповеданий. "Гордость отдельных Церквей, осмелившихся изменить символ всей Церкви без согласия братий своих, была внушена не духом любви и была преступлением пред Богом и Святой Церковью, точно так же и их слепая мудрость, не постигавшая тайны Божией, была искажением веры. Ибо не сохранится вера там, где оскудела любовь" (7). Всякое отпадение от Церкви, будет ли то отдельное лицо или целая Церковь Поместная, начинается с горделивого покушения на истину вселенской Церкви, когда одно лицо или отдельная Церковь ставит себя выше Церкви вселенской и присваивает себе ее права; всякое отпадение от Церкви есть протестантство, то есть предъявление сомнения в существующем догмате, отрицание догмата как живого Предания, короче - отрицание Церкви. В этом-то и состоит сущность отпадения Рима. Целый патриархат самовольно, без согласия восточных братий и вопреки постановлению Третьего Вселенского Собора, по чувству местной гордости, изменил вселенский Символ веры и тем как бы заявил, что в его глазах весь Восток был миром илотов в делах веры и учения. Это было пренебрежением к братьям и отвержением невинных. Нарушена была любовь, связывающая отдельные местные Церкви в единство Тела церковного. Церковная жизнь кончилась для целой половины Церкви. А так как вне церковной жизни нет истинной веры, то на месте удалившегося Духа Божьего наступило царство чисто рационалистической логики. Внутренняя связь человека с Церковью была порвана. Закон чисто внешний, и следовательно, рассудочный, заступил место закона нравственного и живого, который один не боится рационализма, ибо объемлет не только разум человека, но и все его существо. Рим разорвал всякую связь между познанием и внутренним совершенством духа. И разум человеческий воспрянул, гордясь созданною для него независимостью логического самоопределения и негодуя на оковы, произвольно на него наложенные; так возникло протестантство, законное по своему происхождению, хотя и непокорное исчадие романизма.

Таким образом, все западные исповедания суть отрицание Церкви, ереси нового рода, ереси против догмата о существе Церкви, против ее веры в самое себя. "Западный раскол есть произвольное, ничем не заслуженное отлучение всего Востока, захват монополии Божественного вдохновения - словом, нравственное братоубийство. Таков смысл великой ереси против вселенскости Церкви, ереси, отнимающей у веры ее нравственную основу и по тому самому делающей веру невозможной". Западный раскол есть не что иное, как замазанный рационализм. Наука в нем посягает на веру. Но "Дух Божий, глаголющий Священными Писаниями, поучающий и освящающий Священным Преданием вселенской Церкви, не может быть постигнут одним разумом. Он доступен только полноте человеческого духа под наитием благодати. Попытка проникнуть в область веры и в ее тайны, преднося пред собою один светильник разума, есть дерзость в глазах христианина, не только преступная, но в то же время безумная... Только сила, даруемая Духом Божиим, может вознести его в те неприступные высоты, где является Божество".