Читать «А.А. Греческая мифология» онлайн - страница 117
Аза Алибековна Тахо-Годи
Сын царя Флегия из племени лапифов, Иксион (по другой версии его отец — бог Арес), осмелился влюбиться в богиню Геру, но обнимал вместо нее только призрак, сотканный из облака. По воле Зевса этот гордец, сравнявший себя с богами, терпит вечные муки, распростертый на вращающемся огненном колесе то ли в небесных просторах, то ли в Аиде.
Салмоней, сын царя Эола и брат Сизифа, довел свою гордость до предела, объявив себя ничуть не хуже Зевса. Он разъезжал по стране на колеснице с жалким подобием громов и молний — зажженными факелами, грохочущими щитами и железными цепями на колесах. Зевс испепелил этого безумца.
Однако гордость и дерзость героев возрастали, и проступки уже накапливались в разных поколениях, а благодетельная сила, полученная ими от божественных предков, умалялась и угасала.
Так, к концу II тясячелетия до н. э. появились мифы о героях, чей род проклят богами за страшные преступления. Подобные мифы были созданы не случайно. Героический век вместе с микенской Грецией уходил в прошлое, но какие силы разрушали этот некогда устойчивый мир, никто не знал и объяснить не мог. Мы-то знаем, что уходила в прошлое родовая община и рвались те кровнородственные отношения, что крепко держали весь коллектив родичей, связуя в единое целое предков и потомков. Здесь были свои социально-экономические причины, исподволь расшатывающие прежнюю надежную основу патриархальной общины, когда ради захвата власти, земли, богатства, золота велись разорительные войны в соседних пределах и в заморских владениях и когда шло интенсивное имущественное расслоение спаянного в прошлом коллектива и выделение сословной верхушки. А власть басилевсов-"царей" сосредотачивалась в одних руках не только на войне, но и в мирной жизни, приобретая наследственный характер. На смену прежнему благочестию выдвигались совсем иные ценности, несравнимые с суровыми доблестями расцвета героического века.
Властители Микен, Аргоса или Фив, мыслившие себя потомками богов, истребляли друг друга, питая честолюбивые замыслы и не щадя ближайших сородичей. Лишь проклятием, наложенным богами на дерзко возгордившихся героев, могли объяснить современники, доверяя мифологическому сознанию, такой упадок нравов и такую неразборчивость в средствах.
Известны мрачные истории царственных домов Атридов, потомков Тантала (Микены), Кадмидов и Лабдакидов (Фивы), Алкмеонидов (Аргос).
Еще Тантал, сын Зевса, пировал с небожителями за одним столом, но, как говорили, похитил там пищу богов — нектар и амбросию. Он же пригласил богов в свою очередь к себе на пир и угостил их блюдом, приготовленным из тела зарезанного им сына Пелопса. Однако разгневанные боги не прикоснулись (кроме Деметры, расстроенной пропажей дочери) к этой трапезе и приказали Гермесу возродить Пелопса к жизни (часть лопатки, отведанной Деметрой, была заменена слоновой костью), а самого Тантала, разгласившего к тому же тайну, доверенную ему Зевсом, предали мукам в Аиде, где он испытывает вечный голод и неутолимую жажду (Од. XI 582-592).
