Читать «А Неча Нас Родиной Пугать!!!» онлайн - страница 49

 Ну а излюбленным блюдом в нашем круге была всё-таки сырная закуска. Готовилась она очень просто. Как правило, на любом выезде каждый из нас имел баночку, в которой была эта мняка. Женатикам, конечно, готовили супруги, а холостяки варганили себе сами.

 Процесс был совершенно несложный.

 Плавленый сырок … практически любой. Хоть «Дружба», хоть «Волна» хоть с сыром, хоть с грибами. Мельчился этот сырок, как правило, на крупной тёрке, но можно было и меленько порубить – нашинковать. Потом чеснок. От зубчика до … в зависимости от вкуса готовившего. Специи. Мелко-мелко … и ещё мельче нарубленная смесь зелени. Опять же от вкуса и предпочтений зависящая.

 Ну и конечно немного майонеза или сметаны …

 И вот мажется эта мазилка на кусочек слегка поджаренного, лучше бы ещё горячего хлеба … Представили? Вот то то же. 

Хорошего замполита «должно быть много»

 Дело вовсе не в количестве тела, а … но по порядку.

 Наш «большой» заместитель командира по политчасти, главный то бишь, политический вождь говорил про него так:

 - Я Филиппова держу для экзотики. Потому что второго такого больше нет нигде.

 И хотя сам по себе этот политический вдохновитель и направитель авторитетом среди личного состава полка всех категорий не пользовался, а офицерами и прапорщиками был просто презираем за его «ласковый и нежный ндрав», тут не согласиться с ним было сложно.

 Каждый, кто служил, представляет себе офицера двухгодичника. Как правило, это закоренелый и абсолютный пофигист, хотя в среде военных это слово произносилось по другому, но очень похоже. Даже по внешнему виду двухгодичник определялся «на раз». Манеры поведения, разговора, не говоря о таких элементарных, для кадрового офицера, пусть даже и очень молодого, жестах, как например, поправить фуражку или «отдать честь» в исполнении двухгодичника выглядели как элементы некой клоунады.

 Но!

 Лейтенант Филиппов двухгодичником не был. Он был нормальным кадровым, строевым офицером. Но всё вышесказанное, плюс безграничное добродушие и глубокая внутренняя интеллигентность, которую Толька (так его звали) пытался держать именно там – внутри, не показывая никому и даже чтобы намёка не было ... снаружи. И конечно очки! Потому что Толя был несколько близорук. Этот аксессуар и непременная Толькина принадлежность имела не одну историю.

 Но главное - с Толькиными очками была связана его главная, приводившая нас просто в восторг, привычка.

 Любая жидкость, которую Толя собирался употребить, употреблялась в сопровождении некоего ритуала. Ёмкость с жидкостью, которая должна была быть употреблена, причём независимо от вида этой ёмкости: стакан, рюмка, фужер, бутылка или солдатская фляга возносилась Анатолием на уровень правого виска, потом после торжественно произнесённой фразы «Будьте здоровы Анатолий … (не помню уже отчества)…», сосуд подносился к дужке оправы и соприкасался с ней. Затем рука вздымалась вверх, и … никогда не было по-другому. Описать нюансы практически невозможно. В зависимости оттого, какой напиток был в ёмкости, выбиралась интонация, мимика, одним словом, фраза … ставилась. Это было неподражаемо.