Читать ««Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-06 (1996)» онлайн - страница 31

По настоянию одноклассника я принялся читать евангельские рассказы о Христе, чтобы больше о Нем узнать. Христос поразил меня тем, что был особенным, совершенно отличным от всех других, о ком я читал прежде. В Новом Завете я скоро нашел то, чего жаждала моя душа — нашел Того, Кто может сбросить груз кармы или даже разорвать ее узы, уничтожить ее власть.

Христос влек меня к себе, но я испытывал двойственные чувства. Когда я читал Его слова «дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф 28:18), Обладатель такой власти меня не только притягивал. Я был сбит с толку. Ведь это разрушало весь пантеон индуистских богов и богинь. Неужели Иисус обладал большей властью, чем Шива или Кришна? Я хотел это знать.

Но больше всего меня поразило то, что Христос говорил о своей власти прощать грехи. Я достаточно хорошо знал основы своей религии, чтобы понимать, что в индуистской концепции мира прощению грехов нет места. Закон кармы, по которому за каждый грех мы должны расплатиться в следующей жизни, исключает всякую мысль о прощении. Закон кармы гласит, что для расплаты за грехи предыдущей жизни необходимо перевоплощение. Нынешняя жизнь определяется прошлым воплощением, а будущее воплощение — нынешней жизнью. Каждая душа ответственна за свою участь. После смерти совершенные в этой жизни дела определяют следующее рождение. Закон кармы просто и убедительно объясняет причину страданий в мире. Люди страдают за свои грехи. Существует четко определенная связь между страданиями в этой жизни и поступками в прошлой. Но перевоплощение как обязательное следствие закона кармы никогда не было для меня благой вестью, хотя я и знал, что знание о нем формирует мой духовный и нравственный мир.

Подобно многим другим индуистским семьям, мои родственники лелеяли надежду на то, что ритуальные омовения в реках или океане по особым священным дням могут облегчить груз кармы и как-то помочь в очищении от грехов. Но я никогда этим не обольщался. Я точно знал, что это противоречит неумолимому и безжалостному закону кармы. Из бесконечных циклов рождения, страдания и смерти был только один выход — через совершенствование в благочестии и обретение божественного сознания. Я верил, что этого можно достичь путем йоги, отказавшись от мира, погасив все человеческие желания и добившись затухания разума с его обыденными состояниями сознания. Такой суровый аскетизм напрочь исключал веру в благость сотворенного порядка. Это означало, что прославлять жизнь нечего, ее нужно отвергнуть. Я размышлял о дяде, который для достижения святости и духовного освобождения (мокши) отринул мир, жену, ребенка и все связи с людьми.