Читать ««Радость моего общества»» онлайн - страница 48

Кларисса не стала просить прощения за то, что ей изменил голос, и это означало, что на эти считаные мгновения между нами протянулась нить. Ее извинения были способом соблюдать дистанцию и формальности. Она повернулась к окну и подалась немного вперед, чтобы видеть тротуар. Я понял, что скоро расположусь так, чтобы видеть, на что она смотрит. Похоже, всё было в порядке, и с легким вздохом Кларисса повернулась ко мне.

— Иногда, — сказала она, — я чувствую, что побывала в раю, а потом меня снова отправили на Землю. Я видела, как всё должно быть, а теперь вижу жизнь, как она есть. — И опять отвернулась.

Я встал, скрестил руки на груди и прислонился к стенке. И увидел, как по улице идет иссиня-черноволосая женщина, держа за руку мальчика, которого я видел с ней в торговом центре, — и я подумал: зачем Клариссе, раз ей есть с кем оставить ребенка, нужно, чтобы они таскались за ней по ее рабочему маршруту? Слушая Клариссу и следя за бессюжетной драмой на улице, я заметил, как из-за угла вывернул черный "мерседес" и проехал мимо. Я это отметил, потому что за последнюю минуту видел его уже второй раз, и он явно шел на пониженной скорости. В этот раз, когда он проезжал мимо, черноволосая женщина его увидела и отступила на несколько шагов назад. Машина остановилась и дала задний ход. Кларисса увидела, что я смотрю в окно, и в испуге повернулась ко мне. Машина уже небрежно, наискось, стояла на улице. Водитель вышел из нее и, оставив дверцу открытой, направился к женщине с ребенком. Он был ухожен, как свежеподстриженный газон. Аккуратная бородка обрамляла лицо, седые короткие волосы окаймляли лысину. На нем был отлично сшитый темный костюм и снежно-белая рубашка для контраста. Я слышал, как он вопит и бранится. Он был крепко накручен и распускался прямо у нас на глазах.

Началась жуткая цепная реакция. Мужчина, на вид — Муссолини от "Армани", — бесновался всё сильнее, сложил руку клювом и принялся долбить им женщину, как рассерженный лебедь. Она пошатывалась от каждого тычка, но защищалась сердитыми и столь же громкими криками. Однако мужчина вышел из себя и пихнул ее чересчур сильно. Она запнулась и потеряла равновесие. Но поскольку она держала за руку мальчика, тот упал вместе с ней. После этого цепная реакция стала неуправляемой и захватила мою квартиру. Я ощутил толчок, который повалил мальчика на землю, почувствовал его ужас перед всем этим криком и насилием. Слетев по лестнице, я ринулся туда, за мною с криком бежала Кларисса, а в окошке Филипы заливался Тигр. Когда я перепрыгивал через три ступеньки за раз, включилось пресловутое замедленное движение, которое сопровождает панику и превращает секунды в минуты. Интересно, думал я в эти мгновения растянутого времени, почему я не могу шагнуть с бордюра, а лестница не представляет трудности? Почему бы не назвать поребрик ступенькой и не пойти себе дальше? Почему я рассматриваю электрический свет как количество, а не как степень? Потому что так написано на лампочке. И внезапно я понял: язык — вот мой пособник. Он мой враг. Язык позволял мне расфасовывать сходные явления по разным коробочкам, разделять их и табуировать. Время пришло в норму, когда я оказался внизу. Крик ребенка разорвал мои мысли; на меня навалились хаотические злые голоса, я услышал свое запаленное дыхание, повернулся и рванул в сторону газона.