Читать ««На пороге как бы двойного бытия...». О творчестве И. А. Гончарова и его современников» онлайн - страница 201

Кто с этим поездом к нам едет? Что за гости?

                               Рабочие, конечно, бедный люд…

Из дальних деревень они сюда везут

                                Здоровье, бодрость, силы молодые

И всё оставят здесь…

За этими размышлениями угадывается жизненный опыт, который может быть соотнесен с очерками Ф. Решетникова («На заработки») и И. Кущевского («В Петербург! На медовую реку Неву!»), в которых описаны трудные судьбы людей, приехавших в столицу на поиски счастья. Так, вопреки неоднократным заявлениям Апухтина о стремлении служить только «вечным идеалам», логика его собственного творчества всё чаще и чаще выводила его к «проклятым» вопросам современной жизни.

Само собой разумеется, что стремление к эпической объективности в изображении героя не исключало из апухтинских сюжетных вещей лирического начала. В наиболее напряженных моментах сюжета (рассказ часто ведется от первого лица) речь героя или автора начинает перестраиваться в соответствии с нормами лирических жанров. Так, в заключительной части поэмы «Венеция» рассказ о двух представительницах древнего рода переходит в элегическую медитацию о городе, пережившем свою славу, о загадочной природе человеческого сердца:

Ужели сердцу суждено стремиться, Пока оно не перестанет биться?..

Как лирическую вставку можно определить и отрывок «О, васильки, васильки…» из стихотворения «Сумасшедший», получивший широкое распространение как городской романс.

А в поэме «Из бумаг прокурора» размышления героя, переданные в разговорной интонации, разрываются романсной волной, состоящей из нескольких строф, которые воспринимаются как самостоятельное лирическое стихотворение:

О, где теперь она? В какой стране далекой Красуется ее спокойное чело?

Где ты, мой грозный бич, каравший так жестоко, Где ты, мой светлый луч, ласкавший так тепло?

Стилистическая и интонационная неоднородность сюжетных вещей Апухтина приводила к тому, что композиторы часто брали для своих музыкальных произведений лишь отдельные части стихотворных текстов поэта, вычленяя относительно самостоятельные лирические мотивы. Но в этой жанровой неоднородности, в сочетании эпического и лирического начал — своеобразие и притягательность сюжетных стихотворений и поэм Апухтина.

Судьбы героев многих стихотворений («В убогом рубище, недвижна и мертва…», «Старая цыганка», «Год в монастыре», «Из бумаг прокурора» и др.) яснее прочитываются в контексте всего его творчества, в контексте русской литературы второй половины XIX века. В этом случае многое в этих судьбах если не проясняется до конца, то сущес твенно уточняется. Мы начинаем видеть их не исключительный, а общий смысл. Ущербность, неуравновешенность, болезненность героев этих произведений в сознании читателя так или иначе связываются с социальными недугами общества, нравственной атмосферой русской жизни тех лет.