Читать ««Между Индией и Гегелем»: Творчество Бориса Поплавского в компаративной перспективе» онлайн - страница 239

294

Впрочем, мистическое отношение к женщине было вообще свойственно Поплавскому; так, о своей возлюбленной Татьяне Шапиро он писал в декабре 1928 года: «Отношение мое к ней продолжает подыматься на мистическую гору. Сегодня Рождество. Я написал ей письмо на голубой бумаге. Как будто посылал письмо Пречистой Деве. Я начинаю видеть свет во всем этом, и от всего этого, и, действительно, эмоциональная нежность моей мистики (такая бедная, исландская) чуть зацвела» (Неизданное, 151).

295

Цит. по: Вишневский А. Перехваченные письма. С. 191.

296

Там же. С. 198.

297

В письме к Шрайбман Поплавский пишет о Столяровой: «… у нас настолько все вместе, начиная, напр., с Аристотеля и кончая адским болезненным страхом всякой сексуальности, что я не в состоянии представить себе жизни, не пронизанной, не заполненной, не освященной другим» (Там же. С. 281).

298

Там же. С. 275.

299

См. в тексте «В поисках потерянного эмигрантского молодого человека» (возможно, набросок выступления на собеседовании об «Эмигрантском молодом человеке» на заседании «Зеленой лампы» 21 декабря 1931 г.): «Антисексуальность. Против дешевых мук и глубин, против Блока. Доблестная Европа. Против фрейдизма» (Поплавский Б. Собр. соч. Т. 3. С. 106).

300

Юнг К.-Г. Психология переноса. С. 220. В романе подробно описывается та техника медитации, с помощью которой Олег погружается в «темную ночь»; см. об этом главу «„Труднейшее из трудных“: Поплавский и Каббала».

301

«О море, море, сколько раз я выходил к тебе, кричал, звал и спрашивал, и ты отвечало мне, не отвечая, утешало, не замечая, вечно равномерно напевая о красоте и о невиновности всего, о море, amor» (Домой с небес, 212).

302

В «Домой с небес» Олег тоже рассуждает о сне мира, но здесь «засыпает» не человек, а сам Бог: «Мир не может быть только мыслимым Богом, ибо мысль не имеет протяжения, а вся в восхищении открытия, но мир и не может быть только воображением Бога, ибо воображение необходимо подчинено воображающему, и в нем тогда не могло бы быть ни греха, ни свободы, ни искупления… Нет, мир должен быть сном Бога, раскрывшимся, расцветшим именно в момент, когда воображение перестало Ему подчиняться, Он заснул сном мира, потеряв власть, отказавшись от власти, и было в этом нечто от грехопадения звездного неба, вообразившего себя человеком, и, конечно, именно дьявол научил человека аскетизму, потому что любовь есть та самая сонливость-жизнь, которая сладостно усыпила Бога, а пробуждение от нее есть смерть одиночества и знания, в то время как жизнь есть гипнотическая жизнь, до слез принимаемая всерьез…» (195–196).

См. также рассуждения Поплавского об онтологическом статусе «сонливости», где упоминаются, в частности, Гегель и Шеллинг, а также «гностический вариант Евангелия от Иоанна» (Неизданное, 181–183). О статусе сна у Поплавского см.: Лапаева Н. Б. Сон в художественной структуре романа Б. Поплавского «Аполлон Безобразов» // Русская литература 1920-х годов: художественный текст и историко-культурный подтекст. Пермь: Пермский гос. пед. ун-т, 2002.