Читать ««Ловите голубиную почту...». Письма (1940–1990 гг.)» онлайн - страница 188

Секс никогда не был желанным гостем в тоталитарном обществе, поскольку отвлекал от массовых задач. Коммунистические утописты первых лет революции вроде Александры Коллонтай и Владимира Маяковского все еще пытались оживить мертворожденные концепции лишенных ревности, но полных пыла «новых людей», однако пресловутая «любовь пчел трудовых» все больше склонялась к антиутопии Евгения Замятина с ее «розовыми билетиками», распределяемыми государственными органами для любовных свиданий. Сейчас все советское быстро забывается, однако невредно будет вспомнить, что еще совсем недавно все проявления западного гедонистического индивидуализма огульно охаивались как «порнография». Оруэлловская «Антисексуальная лига молодежи», хоть и была гиперболической метафорой, не так уж далеко ушла от советской концепции секса только лишь как средства для продолжения рода, создания нового поколения строителей и бойцов.

Одним из удивительных постулатов советской власти стало полное отрицание эротической жизни для советского человека за пределами родины. В частности, и не в последнюю очередь, это касалось матросиков, которым волей-неволей приходилось выходить в противоестественные несоветские пространства. Из столетия в столетие было известно во всех портах, что матросики, оголодав после плавания, что-то ищут в припортовых кварталах. Советский моряк внес коррективы: его это «что-то» не интересовало. Какой-нибудь «корабль науки» мог целый год находиться в далеких водах, заходить в порты за водой и продовольствием, однако экипажу предлагалось начисто забыть о женщинах. Парадоксально, но журнал Playboy мог бы тут оказать услугу помполиту, предложив фотографии вместо живых разносчиц буржуазной морали, однако и эта отдушина была наглухо забита партийной дерюгой: идеологически журнал был опаснее девушек.

В одной своей книжке я рассказал со слов очевидца о скандале на грозной плавединице Черноморского флота. Здесь будет к месту припомнить эту историю.

Советский крейсер, выполняя «визит доброй воли», стоял в средиземноморском порту. Моряки, разбитые на группы во главе с политработниками, сходили по трапу на берег, чтобы «гордо нести достоинство советского человека». Возвращавшихся встречали помощник командира по политчасти и специальный наряд, проверявший матросские запазухи и штаны – нет ли чего лишнего. Тревога! Из какого-то клеша извлечен агент американского империализма, журнал Playboy! Вся смена построена на верхней палубе. «Помпа» произносит яростную речь, клеймит тех, кто запятнал плейбойским позором краснознаменный крейсер, потом начинает вырывать из журнала страницы и пускать номер по ветру.

Матросы мрачно смотрели, как улетают фотографии отменных девиц, любовно отобранные редакцией для развлечения мужчин планеты, и не в последнюю очередь для личного состава военно-морских сил, вне зависимости от политической принадлежности. По рядам проходило глухое ворчание. Крейсер в тот день был на грани восстания. «Мисс Август» в сетчатых чулочках могла оказаться детонатором взрыва почище пресловутого котла с борщом на борту броненосца «Потемкин». По приказу вернувшегося с берега командира был устроен просмотр кинофильма «Кавказская пленница». Власть идиотов рождала множество анекдотов на сексуально-идеологические темы. Про анекдоты часто говорят, «кто же их сочиняет», однако иногда они рождаются спонтанно в юмористических обстоятельствах. Как-то мне пришлось присутствовать при зарождении одной такой истории, которая потом неоднократно возвращалась ко мне уже в качестве анекдота.