Читать «_Кулаков С.А., Практикум по психотерапии психосоматических расстройств» онлайн - страница 72

Можно обнаружить определенные параллели между CCRT и «семейными темами» из нарративного подхода семейной те-рапии.

«Исповедь» пациента является необходимым элементом пси-хотерапии, если под ней понимается процесс более глубокой перестройки личности, чем устранение отдельных симптомов. Она усиливает позитивный психотерапевтический контакт и возникшую у пациента потребность открыться перед психоте-

рапевтом.

Исповедь — это нечто большое, чем просто анамнез, так как предоставляет не только правдивую информацию о самых ин-тимных подробностях жизни и мировоззрения пациента, но и его отношениях, ценностных ориентациях, установках, само-оценке. Конечно, рассказ пациента о себе, своих проблемах может перерасти в исповедь, но в большинстве случаев так не происходит, по крайней мере, при первой встрече.

Слово «исповедь» в переводе на русский язык означает «при-знание», поэтому не случайно она требует полного доверия па-циента к психотерапевту, уверенности в том, что сообщаемые сведения не будут использованы ему во вред. Исповедь перед духовником предполагает веру в Бога и освобождение от греха через признание и покаяние перед священником как предста-вителем церкви и Бога.

Признание перед психотерапевтом основано на осознании пациентом возможности освобождения от эмоционального напряжения, тревог и страхов через раскрытие, вербализацию глубоко скрытых переживаний, личных проблем, психических комплексов. В отличие от стандартного пассивного ритуала от-пущения грехов, безусловно, приносящего душевное облегчение верующему, исповедь специалисту по психическому здоровью в большинстве случаев должна трансформироваться в активный диалог с пациентом.

Формы исповеди могут быть разными: в виде беседы в ка-бинете; описания жизни, кратких автобиографических записок или писем пациента психотерапевту; магнитофонных записей, предназначенных исключительно для прослушивания психоте-

рапевтом. Проведение беседы в форме углубленного изучения жизненных обстоятельств, особенно травмирующих пациента, также приводит к эффекту исповеди. Подобный эффект наблю-дается практически всегда, когда между пациентом и психоте-рапевтом возникла атмосфера доверия.

Марина была направлена к психотерапевту врачом общей практики, рас-ценившей ее заболевание как психосоматическое. В качестве домашнего задания она написала следующее эссе.

Мне было нелегко писать. Так и стоял в горле ком, и казалось, вот-вот польются слезы. Еще сложнее было перечитывать. Все это похоже на грустную историю. А так хочется счастливого продолжения… Пленница печалей

Он уже давно следил за мной. Иногда он подходил очень близко, и тогда я обязательно чего-то боялась: строгой критики учителя, неодобрения одноклассников, насмешек, внимания… Я боялась быть собой. Стыди-лась сама себя. Но тогда я этого еще просто не понимала. Поэтому ему было так легко и удобно в нужный момент оказаться рядом. Шли годы. И он продолжал пока еще на цыпочках ходить за мной. Но, когда я окончила школу и поняла, что наступает новый жизненный пе-риод, его шаги стали увереннее. В последнюю школьную весну я часто просыпалась ночью в страхе перед будущим, а порой и в страхе перед смертью. Он приходил ко мне, когда рядом никого не было, от чего сильнее билось сердце и становилось неуютно. Наутро же все станови-лось на свои места, словно и не было того кошмара. А потом он и вовсе притаился. Я уже и забыла про его существование. Другого и не могло случиться, потому что в моем сердце поселилась любовь, которая дава-ла мне столько сил и радости, что казалось можно свернуть горы. Не зря говорят, лето — это маленькая жизнь. Лето прошло, и осенний дождь уже Петербурга, а не Таллинна, смыл незаметно для меня летние чувства. А я тем временем крепко держалась за прошедшее лето, за те события, которое оно принесло, за все чувства и эмоции, тогда испытан-ные. Была дождливая погода, и так же дождливо и тяжело было на душе. Я не сумела начать новую жизнь сначала. Я просто жила прошлым. Поэтому я и была такой молчаливой и задумчивой. Теперь мне даже стыд-но за то, что я не хотела принять одногруппников. Как рак, я пятилась на-зад. Но, тем не менее, мы общались, у нас были общие дела, мы отмечали вместе праздники. Чтобы быть все время занятой я принимала участие в студенческом педагогическом отряде и поступила на курсы переводчиков. И действительно, я была настолько занята, что свободного времени уже и не оставалось. И вроде бы мне нравились все занятия, но, несмотря на это, я постоянно терзала себя. Сейчас даже страшно подумать, что целый год я сама себя мучила. Этот учебный год был тяжелым. Морально тяжелым. Конечно, было в нем много положительного, но я сама себе не давала почувствовать себя счастливой, полностью испытать радость. Настолько я себя измотала, что после летней сессии почувствовала свое бессилие. Поплакала один вечер, и, кажется, легче стало. Но все равно, когда я оставалась наедине с собой, снова начинались терзания. Навер-ное, к тому времени я уже привыкла пребывать в грусти и не особенно старалась ее прогнать. Конец лета я провела в Эстонии. Две недели гос-тила у тети на море, а потом поехала в родной город. После этой поездки мне стало еще тяжелее. Во-первых, я совсем не отдохнула. Даже успела два раза поболеть. Во-вторых, я очень много переживала, находясь там. Сначала я боялась и не знала, что буду делать, если встречу Женю (того молодого человека, в которого была влюблена), потом переживала перед встречей с его родителями. Самые радостные мгновения той поездки я провела, играя с маленьким ребенком. Все остальное мне напоминало о