Читать «Заговор» онлайн - страница 89

А Германия бурлила. Массовые демонстрации коммунистов сменялись погромным воем штурмовиков. Лавочники требовали возвращения африканских колоний, а рабочие —¹ прибавки жалованья. Государственные служащие вышагивали в колоннах с лозунгами насчет социального страхования, а шумная толпа предпринимателей толкалась возле рейхстага с огромным полотнищем, чуть ли не перегородившим улицу. На нем было готическим шрифтом начертано: «Обуздайте профсоюзы!»

Как-то видел я ровные и четкие шеренги молодых спартаковцев, под красным знаменем шагавших по Ун-тер-ден-Линден. До чего хотелось мне поймать ритм шага и пойти с ними рядом! У них были прекрасные, одухотворенные лица, и я понимал, что это идет будущее Германии, которому предстоит строить новый мир. Однако понимание того, что мне не дозволено, во имя высших интересов Родины, высказывать свои чувства, помешало мне предаться восторгу и душевной близости с этими людьми и заставило остаться на заполненном прохожими тротуаре.

Штурмовиков разгоняли везде, где они пытались сорвать мероприятия коммунистов. Не помогали железные прутья и велосипедные цепи, коими вооружались эти вояки. Под свист и улюлюканье улепетывали они восвояси, а полиция только созерцала все эти картины, не допуская, однако, чтобы коричневых били слишком сильно.

Теперь я понимал, что мир окончательно раскололся на две силы, противоборствующие во всем, и каждый человек должен был знать, куда и с кем ему идти. В эти дни мне кажется, что силы нового даже здесь, в Германии, вот-вот сломят уже порядком расшатанную стену угнетения и новый день, так же как и на моей Родине, заполыхает багрянцем знамен над порядком изумленной старушкой-Европой. И как прекрасно чувствовать, что твоя Родина — первая в этом новом движении к будущему.

¹

О Чарли Лучиано (Сальваторе Луканиа) написано так много, что трудно найти другого героя нашего повествования, столь же известного читающей публике. Разве что закадычный друг его — Меир Лански может в какой-то степени соперничать с ним. Авторы многих трудов не скупятся на описания «достоинств» Лучиано, числя за ним как многомиллиардные спекуляции, так и сотни убийств. В описании американских авторов сквозит даже некая толика уважения к Лучиано главным образом за то, что, находясь в тюрьме, он тем не менее содействовал освобождению Сицилии американскими войсками во второй мировой войне, воздействуя на своих единомышленников из итальянской мафии. Однако именно американские биографы Лучиано наделяют его малоприятной характеристикой «самого изощренного преступника и организатора преступлений, которого когда-либо знал мир», (Прим. авт,)

И наступил день четырнадцатого сентября, когда мы обнялись с Костей и расстались на перроне вокзала, возле поезда, перед которым лежал длинный и беспокойный маршрут в южные края, в Рим. Строки эти дописываю под монотонный перестук колес»,

Жизнь Рущица стала настолько непривычной, что он теперь все чаще задумывался над тем, а были ли все предыдущие годы. Был ли кошмар гражданской, Иностранный легион, были ли сомнения в доме на берегу Средиземного моря? Все в памяти перемешалось, сместилось, как случается, когда события переходят из одной крайности в другую.