Читать «Голос и ничего больше» онлайн - страница 73

Но уже слишком поздно — образовалась трещина, которую теперь уже невозможно ничем заполнить.

...Застав бабушку за чтением. Я был в гостиной, или, вернее, меня там еще не было, потому что бабушка еще не знала, что я здесь. <...> Вместо меня, — в силу мгновенного преимущества, одаряющего нас способностью неожиданно присутствовать при нашем отсутствии, — был только свидетель, наблюдатель, в шляпе и в пальто, чужой в этом доме...¹¹

Оказывается, что присутствие было нарушено, акусматический голос обнаружил присутствие одновременно реальное и безвозвратно разделенное, и приближение к недостающей половине, бабушке из плоти и крови, неизбежно делает раскол еще более ощутимым; неосязаемый призрак не исчезает, а охватывает живое, он сам является чужим в присутствии чужой женщины.

Я, для кого бабушка была мною самим, но только мною, какого я видел в душе, в одном и том же уголке прошлого, сквозь прозрачность прилегающих одно к другому или одно на другое наслоенных воспоминаний, вдруг в нашей гостиной, составлявшей часть некоего нового мира, мира времени <... > впервые и всего лишь на мгновение, потому что она очень скоро исчезла, увидел на диване красную при свете лампы, рыхлую, ничем не примечательную, больную, задумавшуюся, бродившую поверх книги

слегка безумными глазами, удрученную, незнакомую мне старуху¹².

Голос наполнил его настоятельным желанием вернуться и сжать в объятиях тело, которому тот принадлежал, но все, что он смог обнаружить вместо этого, была старая, незнакомая ему женщина.

Среди новых медиев именно кинематограф открыл целое поле для новых экспериментов со странной природой акусматического голоса. В этом нет ничего удивительного, поскольку кино строится на соответствии изображения и звука, объединяя две половины, воссоздавая непрерывное течение видимого и слышимого, но в самой попытке их согласовать обнаруживается, что, находясь в своих незыблемых пределах, они не совпадают. Проницательная книга Мишеля Шиона «Голос в кино» («La voix au cinema», 1982) позволила нам глубоко это осознать. Акусматический голос в кино — это не просто голос, чей источник находится вне поля видения как «объективный» голос комментатора или «субъективный» голос рассказчика, — эти двое функционируют скорее как указания к применению, руководство для глаз, интерпретация того, что мы видим. Они никогда не являются такими уж невинными, как могут показаться, они могут обманывать и вводить в заблуждение, подвергаться различному изощренному использованию, но это уже другая проблема. Акусматический голос как таковой — это голос, который мы не мо-

жем локализовать, и в качестве его парадигмы выступает голос матери в «Психозе». Последний является парадигматическим, поскольку «мать всех акусматических голосов» — это именно голос матери, акусматический голос в высшей степени и по определению, голос, источник которого ребенок не может увидеть, — его связь с миром, его пуповина, его тюрьма, его свет. От какого тела он исходит? «Психоз» предлагает радикальный и тревожный ответ, но его ужасающая радикальность раскрывает трещину и намекает на то, что акусматический голос никогда не может быть просто привязан к этой особенной женщине.